— И ты скрывал, что Мэри-Энн твоя мать потому, что не хотел, чтобы твои конкуренты знали, что у тебя есть особые интересы в приобретении этого имения?
— Ага. Даже Мэри-Энн не знала, почему я просил ее, чтобы они это скрывали от всех. Но я сказал, что со временем все им объясню. Между прочим… — Норман усмехнулся, — Джастин сознался мне, что кое-кому проболтался…
— Я даже не могла предположить…
— Во всяком случае, я успокоил его. Сказал, что все это пустяки.
— Ты оставил меня одну в домике на пляже, чтобы я не могла связаться с Фини, да? Но почему на всю ночь? — с горечью спросила Милдред. — Заявка должна была быть сделана в воскресенье в полночь, не так ли? В полночь по британскому времени?
— По американскому времени, Милли. Ты предупредила Фини, когда оставалось еще восемь часов, и поэтому он мог все испортить, внеся другую заявку.
— Но почему ты не остался со мной?
— Потому что, если бы я сделал это, то снова занялся бы с тобой любовью… и понял бы, что все еще люблю тебя, несмотря ни на что.
— Значит, поэтому ты был таким злым, когда я… соблазнила тебя… на пляже?
— Именно так.
— Норман, а хочет ли Мэри-Энн жить в Маркингтоне?
— Она была счастлива узнать, что Маркингтон станет моим основным офисом. Мэри-Энн всегда чувствовала свою вину за то, что из-за нее я лишился родного дома.
— Помню, ты говорил, что Джастин — второй муж Мэри-Энн. — Милдред нахмурилась. — А кто был первым?
— Мой родной отец, Роджер Кудэхи. Они с Мэри-Энн встретились и полюбили друг друга, когда им было по семнадцать. Ее родители были против, ведь Роджер был сыном столяра. Поэтому им приходилось видеться тайно. Она забеременела и радовалась этому, думая, что беременность заставит ее родителей дать согласие на их брак. Но вместо этого ее посадили под замок. Ее отец хотел, чтобы ребенка, то есть меня, отдали в другую семью сразу же после рождения, и никто бы об этом не знал. Но когда оставалось совсем немного времени до родов, Роджер помог ей сбежать из дому. Они поженились. Тогда ей уже исполнилось восемнадцать. На следующий день начались схватки. По пути в больницу они с Роджером попали в аварию. В них врезался пьяный водитель. Роджер погиб. Я родился в больничном коридоре. А Мэри-Энн от тяжелых травм ослепла. У нее было отслоение сетчатки.
— И доктора ничего не могли поделать?
Норман покачал головой.
— Ничего. А когда ей сказали, что Роджер погиб, она сама больше не хотела жить. Ее родители отказались от нее. Мой дед, отец Роджера, был бедняком с целой кучей детей и не мог нас содержать, ведь от слепой нет никакой помощи. Мэри-Энн пришлось согласиться на то, чего требовал ее отец. Пока я рос, она всегда знала, где я и что со мной происходит, потому что перед усыновлением настояла на том, чтобы ей сообщили имя моих приемных родителей…
— И она появилась в твоей жизни всего несколько лет назад?
— Нам помог встретиться Дин. Он случайно узнал из разговора родителей, кто моя настоящая мать и где она живет.
— И он скрыл это от тебя?
— В то время он был еще совсем маленьким мальчиком, обожал меня и боялся, что, узнай я о своей матери, я уйду от них. Позже, когда вырос, он уже стал бояться, что я не прощу ему того, что он это скрыл. Поэтому он ничего не рассказывал, пока ты не ушла от меня и он не увидел, как я был несчастен. Тогда он решил, что настало время искупить свою вину… Дин был так счастлив, когда снова соединил нас с Мэри- Энн.
— А тот разговор с Дженис, который я подслушала… — произнесла Милдред после легкого колебания. — Дин знал, что ребенок, которого ждала Дженис, — твой?
— Он все решил сам. Когда Дженис потеряла ребенка, он согласился взять малыша из приюта. И я никогда не видел Дина более счастливым, чем в последние два года его жизни.
— А Дженис… Она счастлива?
— Она встречается теперь со своим старым школьным другом. Дженис принимает каждый день таким, какой он есть, и наслаждается им.
— И мы последуем ее примеру…
— Да, дорогая, обязательно последуем… Когда ты ушла в ту бурную ночь… — Норман глубоко вздохнул. — Я должен был сразу пойти за тобой… но я не сделал этого. Ты причинила мне слишком сильную боль. Но потом я все же бросился за тобой. Моя любовь и беспокойство перебороли ярость, но я сделал это слишком поздно… и с этим мне придется жить до конца своих дней.
— Норман…
— Тише, дорогая. — Его челюсти сжались. — Позволь мне закончить. Я немного выпил в тот вечер, поэтому не мог сразу же сесть за руль. Я отправился за тобой пешком. Я обыскал всю округу, но тебя нигде не было. А потом, на заре, на следующее утро, я увидел, как рабочий несет твое безжизненное тело… — Норман запнулся, не в состоянии продолжать.
— О Норман. — Руки Милдред задрожали. — Теперь все это уже позади. Ты нашел меня, и только это имеет значение. Дорогой мой, я никогда не переставала любить тебя. Но сейчас, — хрипло прошептала она, — я думаю, тебе будет лучше поскорей подарить мне тот поцелуй, который ты мне задолжал, потому что я слышу, что кто-то идет…
С мучительным стоном Норман прижался к ее губам. Милдред показалось, что она возносится в рай. И, обвив здоровой рукой его шею, она страстно ответила на поцелуй.
Когда сестра Колфилд мгновением позже просунула голову в дверь, она лишь улыбнулась и на цыпочках ушла. Сейчас не время, благоразумно решила она, мерить пациентке температуру…
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
