И Дон наконец вышел. Было видно, что это далось ему с трудом. Вся энергия и бодрость, которые он излучал вначале, куда-то пропали. Довольно усмехнувшись, Кора опустила взгляд… и похолодела. Когда она тянулась за чашкой, ее ночная рубашка соскользнула еще ниже, обнажив на всеобщее обозрение розовый сосок. Кора чуть не вскрикнула от стыда и поправила ткань, но было поздно.
Слишком поздно.
Он недовольно поморщилась. Что подумал о ней Дон? Бесстыдница. Это слово было самым мягким из длинного списка, тут же промелькнувшего в ее голове.
Впрочем, теперь уж ничего не поделаешь. Кора соскочила с кровати и поспешила в ванную.
После обеда Дон объявил, что собирается в город. Вернулся он к пяти, но за ужином не сказал ни слова о своей поездке.
Поздно вечером, когда Кора направлялась в свою спальню, он вышел из библиотеки и остановил ее.
— Погоди немного. Как вы сегодня поладили с Ником?
— Твой сын не давал мне отдыха с самого рассвета, а после обеда, как нарочно, поспал очень мало. Я вымоталась сильнее, чем за полный рабочий день!
— Ты найдешь в себе силы немного поговорить? Тогда пойдем со мной на кухню, я хочу выпить пива.
— О чем будет разговор?
— О завещании.
Кора пожала плечами.
— Хотя я и устала… ну да ладно.
Он послушно развернулась и пошла на кухню следом за Доном. Тот предупредительно открыл дверь и пропустил ее вперед. Кора вошла и села за стол. Дон подошел к холодильнику, достал банку пива, открыл и сделал большой глоток. Кора с интересом наблюдала за его смоченными пеной губами, за тем, как он слизнул пену кончиком языка.
— Мой адвокат зарегистрировала протест по завещанию.
Она, разумеется, помнила о его намерении опротестовать ее право собственности, но не ожидала такой прыти. Однако постаралась ответить как можно равнодушнее:
— И что я должна теперь делать?
— Линн заявит отвод моему заявлению, и имение будет «заморожено», затем суд начнет знакомиться с материалами дела.
— А когда состоится слушание дела?
— Не раньше чем через год. — Дон нахмурился. — Предстоит страшная волокита. А когда дело завершится, угадай, кто останется в выигрыше?
Кора холодно улыбнулась.
— Ты, конечно. Если только победишь…
— Наши адвокаты.
— А ты думал, они будут работать бесплатно? Адвокатам надо платить много.
— Есть способ, чтобы не пускать ничего на сторону.
— Какой же? — Кора даже не пыталась скрыть недоверие.
Дон поставил банку на стол и выпрямился.
— Мы можем уладить все между собой.
Что еще он придумал? Конечно, ничего хорошего для нее это не сулит.
— Слушаю.
— Мне чертовски жаль платить огромные деньги, когда мы можем договориться…
— Придется платить, Дон, потому что нам не о чем договариваться. Я владею всем имением, и отнять его у меня может только суд, что очень маловероятно. Так почему я должна избегать суда?
— Дорогая, — Дон смотрел очень мрачно, — мои шансы очень высоки.
— Да не может у тебя вообще быть никаких шансов. Ну сам подумай, неужели судья признает завещание недействительным только потому, что твоя фамилия Кросс?
— До своего визита к адвокату я заходил к доктору, лечившему бабушку, и он рассказал мне кое-что интересное. За пару дней до того, как она попала в госпиталь, ты, оказывается, просила его приготовить снотворное для нее.
— Ее мучила бессонница. — С чего это Дон нашел этот факт интересным? — Тогда мы еще не знали об опухоли, конечно, а ведь в ней была причина ее плохого самочувствия. Ничего не подозревая, я предложила ей снотворное, и она согласилась…
— Так это была твоя идея?
Голос Дона несколько изменился, словно он хотел произнести злорадное «ага!». Озадаченная, Кора тем не менее подтвердила:
— Да. Но миссис Кросс не хотела, чтобы доктор, по ее словам, «околачивался» в доме, так что она просто заказала сразу большую порцию. На две недели.
— И она принимала эти таблетки?
— Конечно.
— Но она не могла израсходовать все, если их должно было хватить на две недели, а бабушка попала в больницу уже на третий день. А после того, как ее выписали, она продолжала их пить?
Непонятно, куда Дон клонит?
— Ну… это было почти год назад, я точно не помню… может быть…
— После больницы, я узнал, ей были прописаны сильные обезболивающие лекарства. Она их принимала?
— Да. — На Кору нахлынули горькие воспоминания. — Без них было не обойтись.
— Одновременно с ними ты давала ей снотворное, когда она просила?
— Да не помню я, Дон. Это были такие ужасные дни…
— Свое завещание она составила через два дня после выписки из больницы?
Кора нахмурилась.
— Да, но…
— Значит, принимая во внимание, что бабушка была уже стара, можно допустить, что она писала завещание не только в состоянии слабости и подавленности, но и под действием болеутоляющих и снотворных препаратов. Значит, она вообще не понимала, что делает!
Сердце Коры бешено заколотилось, на мгновение пол ушел у нее из-под ног.
— Когда я обсудил это с адвокатом, она сказала…
Кора вскочила со стула.
— Я могу слово в слово повторить, что сказала твоя… адвокат! Она сказала: «Дон, дорогуша, да это фантастика! Признать завещание недействительным будет проще простого! Эта злодейка Дюкс опоила твою бабушку лекарствами, а потом заставила подписать имение в свою пользу». Ты это имеешь в виду, Дон? — Яростно сверкая глазами, Кора трясущимися руками откинула назад волосы. — Боже мой! — в шоке произнесла она. — Я не могу поверить, что на этом основан твой иск!
— Именно, — холодно подтвердил Дон. — Мой иск основан именно на этом.
Кора все никак не могла прийти в себя.
— Но даже если тебе не удастся ничего доказать, — в отчаянии произнесла она, — ты все равно меня опозоришь. Может, и сейчас ты нарочно угрожаешь, рассчитывая, что я сдамся без боя, лишь бы избежать скандала!
— Постой, я этого не говорил. Я только предлагал договориться без адвокатов, которым совершенно ни к чему платить огромные деньги. Я хочу владеть этим имением, которое должно было достаться мне по праву рождения. Но я готов предложить тебе компенсацию — десять процентов от стоимости виноградников.
— Даже не думай об этом!
Глаза Коры потемнели от ярости. Она решила сражаться с ним вовсе не из-за права владеть имением. Если бы оно было оценено всего лишь в доллар, Кора и тогда бы не уступила. Она будет бороться
