– Ну и отлично! – Кэсси встала с дивана, подошла к окну и опустила жалюзи. В комнате воцарился полумрак. – Очень рада, что ты еще не уходишь.
Ник подошел к Кэсси со спины, обнял ее и стал гладить ей живот под вязаной кофточкой.
– Пошли наверх? – предложил Ник.
– Подожди, – пробормотала Кэсси.
Ник прижал ладони к грудям девушки и стал ласкать набухшие соски и целовать ей шею.
– Как хорошо! – прошептала Кэсси.
Не поворачиваясь, она сжала руками Нику бедра и прижалась к нему всем телом.
На этот раз Ник овладел ею сзади.
Ник с трудом перевел дух. Кэсси повернулась к нему. Она улыбалась, глаза ее сияли.
Пока Ник приходил в себя, Кэсси глотнула чаю и прилегла рядом с ним на диване. Она тихо подпевала в такт музыке, доносившейся со стороны проигрывателя.
– У тебя красивый голос, – похвалил ее Ник.
– Я пела в церковном хоре. Мама не вылезала из церкви и таскала меня с собой… Так вот, о тебе, – с неожиданным жаром заговорила Кэсси. – Ты не должен сдаваться. Если началась борьба не на жизнь, а на смерть, ты должен отдать ей все силы.
– Я всегда так играл в хоккей.
– В хоккее нельзя ни на секунду расслабляться!
Ник улыбнулся. Выходит, Кэсси и хоккей смотрит!
– Это точно. Игра развивается молниеносно. Расслабься хоть на мгновение, и все пропало.
– На «Стрэттоне» ты тоже никогда не расслаблялся?
– Похоже, что расслаблялся.
– Мне кажется, люди иногда недооценивают тебя, потому что им кажется, что ты хочешь любой ценой добиться того, чтобы тебя любили. Впрочем, если кто-то умудрится вывести тебя из себя, он горько в этом раскается.
– Может быть… – в голове у Ника закрутились мрачные воспоминания, которые он поспешил отогнать.
– Могу поспорить, что ты уже удивил многих. Возьмем, например, Дороти Деврис. Думаю, за последние несколько лет она к тебе охладела. Правда?
Ник удивленно заморгал. Раньше он никогда об этом не задумывался, но Кэсси, безусловно, была права.
– Откуда ты знаешь?
Кэсси опустила глаза.
– Ты только пойми меня правильно. Когда вдова Мильтона Девриса назначала его преемника, у нее в голове кружилось множество самых разных соображений. Но при этом она совершенно точно не искала человека, способного затмить собой ее дорогого Мильтона. Ей нужен был надежный человек. Твердый исполнитель ее воли и не более того. Человек, о котором можно было бы сказать: «Конечно, он не Мильтон. Но кто ж может сравниться с Мильтоном!» Дороти могла бы, как это обычно делается, объявить конкурс на замещение вакантной должности генерального директора «Стрэттона» и найти какого-нибудь опытного руководителя. Но ей это было не нужно. Ей была нужна копия Мильтона в миниатюре. А потом ты развернулся во всей своей красе и затмил собою память о Мильтоне Деврисе. Может, в финансовом отношении Дороти от этого только выиграла, но твоя популярность начала действовать ей на нервы.
Ник покачал головой.
– Ты со мной не согласен?
– Согласен, – медленно проговорил Ник, – только это раньше не приходило мне в голову. Твои слова заставляют меня задуматься, и я вынужден с ними согласиться. Дороти, конечно, рассчитывала, что все будет по-другому. Да я и сам не знал, как все обернется. Получив должность директора, я в первую очередь нашел себе несколько способных помощников и предоставил им свободу действий. Может, я сам и не семи пядей во лбу, но, по-моему, у меня хорошо получается разыскивать умных людей.
– Пока твои помощники тебе верны, у тебя все будет в порядке. Но стоит им изменить семье, как у тебя возникнут серьезные проблемы.
– Семье?
– «Стрэттону». Вашей большой семье.
– У тебя не глаза, а рентген, – сказал Ник. – Ты видишь людей насквозь.
Внезапно у Ника похолодело внутри. А что если она все понимает? А вдруг она видит кровь у него на руках?
– Об этом писали.
– Кто?
– Точно не помню. Может быть, Анаис Нин…[45]«Мы видим вещи не такими, какие они есть, а такими, какими можем их видеть».
– Я не совсем понял…
– Сложней всего иногда бывает понять людей, которых мы любим. Например, тебе трудно понять сына.
– Теперь он для меня полная загадка.
– Когда твои дети вернутся домой?
– Меньше чем через час.
– Я бы хотела на них посмотреть, – сказала Кэсси.
– Я думаю, не стоит…
Кэсси вскочила на ноги и судорожно попыталась пригладить свои торчащие во все стороны волосы.
– Извини! Я сама не понимаю, как это могло прийти мне в голову! – сказала она, изменившись до неузнаваемости. – Конечно, не стоит! Кто я такая? Я тут вообще ни при чем. Да мне бы и самой стало за себя стыдно! – с этими словами Кэсси подтянула заляпанные краской джинсы. – Не будем больше об этом. Ты всегда сможешь приезжать ко мне… Когда захочешь. До свидания, Ник. Возвращайся к своей семье.
– Ты неправильно меня поняла, Кэсси, – пробормотал Ник.
Кэсси замолчала. Ник взглянул в ее глаза и увидел в них бездну печали. Он почувствовал прилив нежности, и ему стало стыдно.
– Поехали к нам ужинать, – предложил он.
16
Ник ждал в очереди перед воротами своего коттеджного поселка. Кэсси грустно молчала. Ник волновался, но он взял себя в руки и не барабанил по рулевому колесу.
– Добрый вечер, Хорхе, – сказал Ник, медленно проезжая мимо охранника.
Кэсси наклонилась и выглянула из окошка.
– Добрый вечер. Меня зовут Кэсси.
– Добрый вечер! – ответил Хорхе и улыбнулся шире, чем обычно.
Ник отметил про себя вежливое поведение Кэсси, не забывшей поздороваться даже с такой пешкой, как охранник у ворот. Если только она не хотела продемонстрировать этим солидарность трудящихся перед лицом эксплуататоров-капиталистов, такое поведение можно было считать лишь признаком очень хорошего воспитания.
Ник не знал, как отреагируют его дети на появление в их доме новой женщины. На самом деле он очень нервничал. Кэсси была первой женщиной, с которой он вступил в неофициальные отношения после смерти Лауры, и он с трудом представлял себе, как к этому отнесутся его дети. С большой степенью уверенности можно было предположить, что Лукас будет держать себя враждебно, – такое защитное
