поведение он в последнее время обнаруживал ко всем окружающим. А Джулия? Ник терялся в догадках. Он вспоминал о том, что, по теории Фрейда, дочка может не захотеть ни с кем делиться любимым отцом. Кроме того, Джулия слепо любила покойную мать и могла возмутиться тем, что ее отец обратил внимание на другую женщину.
Можно было ожидать любых, самых неприятных сцен. При этом хуже всего должно было прийтись Кэсси. Ник очень за нее переживал и уже раскаивался в том, что втянул ее в эту историю. Наверняка лучше было найти какой-то более деликатный способ познакомить Кэсси с детьми.
Наконец они подъехали по дорожке к дому. Кэсси присвистнула.
– Шикарный дом, – сказала она. – Не ожидала. Как-то не в твоем стиле.
– Может, и не в моем, – признался Ник и ему стало немножко стыдно, словно он в чем-то упрекнул Лауру.
Кэсси покосилась на большой желтый мусорный бак в углу баскетбольной площадки.
– Ремонт?
– Легче начать, чем закончить.
– Portoncini dei morti, – произнесла Кэсси.
– Ты в Америке, – усмехнулся Ник. – Попробуй выучить английский.
– Ты наверняка не бывал в Губбио.
– Если там не производят мебель, не бывал.
– Это городок в Италии. Недалеко от Перуджи. Потрясающее место. Я там целый год занималась живописью. А точнее, валяла дурака. Место замечательное, но страшноватое. Постепенно начинаешь замечать, что в старой части города у домов заложены кирпичами дверные проемы. Оказывается, у них был древний обычай – закладывать кирпичами дверь, когда из нее выносили покойника. Такие двери и называли portoncini dei morti – «двери мертвецов». Призрачные двери.
– Каменщики у них не сидели без дела, – сказал Ник и вспомнил слова Лауры: «Это же первое, что люди видят у нас дома! На входной двери нельзя экономить!» Вот тебе и «дверь мертвецов»!
– Это был дом Лауры, да? – спросила Кэсси.
– В известном смысле.
Дверь им открыла Марта.
– Я вас предупреждал, что к ужину у нас гости, – напомнил ей Ник.
Марта не протянула Кэсси руку, а только пробормотала «Очень приятно» не слишком вежливым тоном, который приберегала для звонивших по телефону незнакомцев.
– А где Джулия? – спросил Ник у Марты.
– Смотрит телевизор в гостиной. Эмили увезли совсем недавно.
– А Люк?
– Он у себя. Говорил, что не останется ужинать.
– Останется как миленький, – ледяным тоном проговорил Ник и с ужасом вспомнил о том, что ему предстоит с сыном серьезный разговор о случившемся в школе, обещавший перерасти в грандиозный скандал.
Пожалуй, стоит отложить этот разговор на завтра!
Ник проводил Кэсси в гостиную, где Джулия смотрела по телевизору какое-то безумное ток-шоу.
– Привет, Джулия, – сказал Ник. – Познакомься, это Кэсси.
– Привет, – достаточно вежливо, но не слишком дружелюбно сказала Джулия и отвернулась к экрану.
– Кэсси будет с нами ужинать.
– Ладно. – Джулия опять повернулась и сказала Кэсси: – Обычно мы ужинаем одни.
С этими словами девочка снова повернулась к экрану, где кому-то как раз залепили в лицо кремовым тортиком.
– Не бойся, я ем мало, как птичка. Только что-нибудь поклюю. У вас нет сочных дождевых червей?
Джулия хихикнула.
– Ты болеешь за бейсбол?
– Ну да, – неуверенно ответила Джулия. – Это потому, что у меня футболка такая?
– Я болею за «Тигров Детройта».
Джулия только пожала плечами.
– Из-за этой футболки все девчонки в школе дразнят меня сорванцом.
– Они просто завидуют, потому что у них такой нет, – вставил Ник, но Джулия его не слушала.
– Ты была на стадионе «Комерика»?[46] – спросила у нее Кэсси.
Джулия покачала головой.
– Там очень здорово. Тебе понравится. Давай туда съездим?
– Давай, – недоверчиво пробормотала девочка.
– Меня тоже дразнили в школе сорванцом, – заявила Кэсси. – Потому что я не играла в Барби.
– Да? Я тоже терпеть не могу Барби! – воскликнула Джулия.
– Барби очень противная, – согласилась с ней Кэсси. – Я вообще не любила кукол.
– Я тоже их не люблю.
– Но у тебя, наверное, есть всякие мягкие зверушки, с которыми ты играешь?
– Да. «Малышки Бини»!
– Ты их собираешь?
– Ну да! – теперь Джулия заинтересовалась Кэсси. – Они ведь могут очень дорого стоить. Но только если их не трепать и не пачкать.
– Некоторые вообще не отрывают с них этикетку и сажают их на специальную полку.
Джулия энергично закивала.
– Но лично я таких людей не понимаю, – заявила Кэсси. – Ведь игрушки делают для того, чтобы с ними играть, а не смотреть на них… А у тебя их много?
– Даже не знаю… Наверное, много. Хочешь посмотреть?
– Конечно!
– Давайте не сейчас, – вмешался Ник. – По-моему, пора ужинать.
– Ладно, – согласилась Джулия и заорала: – Люк! Спускайся ужинать! У нас гости!
– Какая у тебя прелестная дочь, – сказала Кэсси, когда они с Ником вышли из гостиной.
– Она настоящий сорванец, – сказал Ник. – Вот Лукас Коновер, тот – само обаяние.
Они с Кэсси поднялись наверх. Нику не пришлось объяснять, за какой дверью комната Лукаса. Из-за двери неслась ужасающая музыка в сопровождении душераздирающих воплей. Грохотали барабаны, и кто- то орал во все горло о том, что сходит с ума, земля горит у него под ногами, а жизнь – сплошные муки. В промежутках между более или менее членораздельными фразами раздавался оглушительный визг.
– Это его любимая колыбельная, – сказал Ник и решил не стучаться к сыну.
Пусть его позовет ужинать Марта. Ее вид не всегда вызывает у Лукаса слепую ярость…
– Откуда ты столько знаешь о «малышках Бини»? – спросил Ник у Кэсси.
– Вчера я случайно прочитала о них в «Ньюсуик».[47] Но ты меня не выдавай!
– Ладно. Но Джулия, кажется, убеждена, что ты эксперт по этим зверушкам.
– Надо же мне было найти с ней какую-то общую тему. А вот твоему сыну мне, кажется, не заговорить зубы плюшевыми медвежатами.
– Да. Это довольно тяжелый случай, – не вдаваясь в подробности, заявил Ник. – Слушай, я схожу переоденусь. Через три минуты я вернусь.
Спустившись в гостиную, Ник застал там Кэсси и Джулию, которые о чем-то оживленно разговаривали.
– …и повсюду была кровь! – с широко открытыми глазами прошептала девочка.
– Какой ужас! – воскликнула Кэсси.
– Это зарезали Барни! – пролепетала Джулия со слезами на глазах. – А папа сказал, что защитит нас
