советскую милицию. — В свете предстоящей встречи в верхах, может быть, не стоит затевать скандал? — мягко предложила Шарлотта.
Она посмотрела вокруг и увидела, что в дверях стоит еще какой-то человек и слушает разговор: это был седой военный в форме. Шарлотта заметила, что у него серые грустные глаза.
Военный протянул Шарлотте руку.
— Полковник Власик, — представился он. — Никита Власик. — Он прекрасно говорил по- английски.
Шарлотта помедлила и пожала полковнику руку.
— Шарлотта Харпер.
— Я вас знаю, мисс Харпер. Я иногда смотрю ваши репортажи.
— Спасибо. Приятно слышать. — Вероятно, он смотрел видеокассеты, записываемые в обход закона; речь шла о новостях, которые Шарлотта передавала по каналу спутниковой связи. Это говорило о том, что этот человек был влиятельной фигурой среди военных.
Военный сделал знак рукой, и милиционер вышел.
— Вы привели очень хороший аргумент, — сказал он. — Но подобная логика редко действует на наших милиционеров. Они не думают о политических последствиях. Они думают, прошу прощения, о том, чтобы не получить по заднице.
Шарлотта улыбнулась. «Откуда взялся этот человек?» — спрашивала она себя.
Полковник продолжал:
— Нам нужно, чтобы на нашей стороне были такие люди, как вы.
— Благодарю вас, но я уже нахожусь на своей стороне.
Полковник был любезен, поэтому и Шарлотта отвечала вежливо.
— Вы напоминаете мне мою дочь, — сказал полковник.
— О, неужели? — «Русские мужчины, — в который раз подумала Шарлотта, — неисправимы: сексисты, шовинисты и до смешного старомодны; есть от чего прийти в ярость».
— Вы оба, как это у вас называется, вели себя достаточно нахально. — Он улыбнулся. — Если вы хотите нарушать наши законы, мисс Харпер, разрешите мне дать вам несколько советов, как это лучше делать, не навлекая на себя неприятностей. У моих людей много работы. Возможно, в следующий раз вы лишите нас необходимости арестовывать вас.
— Может быть, вы скажете своим людям, чтобы они не мешали репортеру делать свою работу?
Полковник улыбнулся.
— Мне нечего возразить. И все-таки разрешите мне дать вам маленький совет.
— Хорошо, — не очень-то уверенно ответила Шарлотта.
— Изучите наш Уголовный кодекс. Если с вами что-нибудь случится, то, как принято говорить у вас, задайте им жару. Если вас будут допрашивать, не отвечайте на вопросы. В статье 46 советского Уголовного кодекса говорится, что вы не обязаны отвечать на вопросы. В статье 142 сказано, что вы не должны ничего подписывать. Тот, кто будет вас допрашивать, наделает в штаны, как только услышит от вас такой ответ. Я прошу прощения за мой язык.
Шарлотта улыбнулась.
— Ничего.
Шарлотта вернулась в офис и села за обычную работу — стала просматривать «Правду», «Известия», «Литературную газету» и некоторые другие невероятно скучные советские издания. Пробегая глазами распечатки сообщений «Ассошиэйтед пресс», Шарлотта наткнулась на коротенькое сообщение о деле Элфрида Стоуна: Чарльз Стоун по-прежнему был в розыске по подозрению в убийстве отца.
Шли дни, а она так и не сделала ничего, чтобы найти Соню Кунецкую, являвшуюся, по мнению Чарли, ключом к тайне. Чарли нуждался в ее помощи.
Конечно, для начала надо посмотреть в телефонном справочнике. Но найти его не так просто: телефонный справочник в России — страшный дефицит. Последний был переиздан в 1973 году и Министерство связи выпустило только 50 тысяч экземпляров для восьмимиллионного города.
В справочнике 1973 года был телефон С. Кунецкой, и Шарлотта набрала номер.
Данные устарели. В трубке послышался неприятный мужской голос, который утверждал, что он не знает никакой Кунецкой.
Весьма вероятно, что он лгал, но даже если это была правда, было очевидно, что Шарлотта зашла в тупик. Чтобы это проверить, ей ничего не оставалось, как пойти по адресу, указанному в книге.
Адрес указывал на Краснопресненскую улицу, известную как район проживания рабочего класса, несмотря на тот факт, что в Советском Союзе якобы существует бесклассовое общество. Дом, который нашла Шарлотта, был ветхий и грязный.
Мужчина, открывший дверь, встретил Шарлотту враждебно: он не хотел разговаривать с американской журналисткой.
— Не знаю никакой Кунецкой, — пробурчал он. — Уходите.
В конце концов, обзвонив все соседние квартиры, Шарлотта нашла то, что искала.
— Да, конечно, я помню Соню Кунецкую, — коротко ответила старушка. — А почему вы спрашиваете? Она переехала много лет назад.
— У вас есть ее адрес?
Женщина подозрительно смотрела на Шарлотту.
— А вы кто?
— Я ее старая подруга, — сказала Шарлотта. — Я из Америки. Мы не виделись много лет, а узнать номер телефона так трудно…
Старушка пожала плечами.
— Я посмотрю.
Спустя несколько минут она возвратилась, держа в руках маленькую затертую записную книжку.
— Вот он, — сказала старушка. — Я знала, что он у меня где-то записан.
31
Вашингтон
Жилье, которое удалось найти Стоуну по приезде в Вашингтон, было не бог весть каким, но здесь его никто не беспокоил. По справочнику он нашел адрес гостиницы на Адамс-Морган. Здание гостиницы было построено семьдесят лет тому назад и явно нуждалось в ремонте; в нем было три этажа, на которых располагались двенадцать комнат. В коридорах давно не убиралось. Номер Стоуна с маленькой кухонькой и провалившейся кроватью, покрытой чем-то по внешнему виду и запаху напоминавшим попону, находился на третьем этаже. Больше в номере ничего не было. Стоун заплатил наличными за две ночи вперед. Хозяйка — пожилая женщина, одетая в не подходящий ей по размеру зеленый синтетический брючный костюм, — была недовольна тем, что Стоун останется только на два дня; ей было удобнее, когда постояльцы оставались хотя бы на пару недель. Однако она все же взяла деньги.
За несколько часов до этого в Бостоне продуктовый грузовик, выехавший из отеля «Риц», направился к другому дорогому отелю в другой части города. Вероятно, Стоун немного выиграл бы, если бы продолжал прятаться в грузовике, поэтому он решил представиться шоферу. Тот, оправившись от первого испуга, кажется, начал верить истории, рассказанной ему Стоуном: будто бы Стоун убежал от разъяренного мужа женщины, с которой у него было свидание в «Рице». Шофера позабавила эта история, и он согласился высадить Стоуна там, где тот пожелает. Шофер даже предложил пересесть ему в кабину, где после сидения на ящиках было совсем комфортабельно.
Шофер высадил Стоуна на окраине Бостона; здесь Стоун пересел в грузовик, везущий партию женской одежды на юг, в Филадельфию. Ранним утром, в пятом часу утра, Стоун проснулся в грузовике в Филадельфии. Позавтракав и выпив несколько чашек кофе, Стоун договорился с водителем другого грузовика, идущего прямо в Вашингтон.
