обученных в Москве и Одессе, заняли позиции, господствующие над городком и его крошечными крепостями. От основных сил отделилась небольшая группа, бесшумно двинувшаяся к единственному опорному пункту правительственных войск за колючей проволокой.
Бойцы Дхофарской жандармерии, охранявшие этот пункт, были застигнуты врасплох. Четверым перерезали горло, но остальным удалось ускользнуть в темноту, и один из них, прежде чем бросить мешавшую бежать винтовку, выстрелил в воздух, предупреждая защитников Мирбата.
Повстанцы молниеносно рассредоточились в восьмистах ярдах к северу от заграждения. Али оказался напротив башни, которую обороняли бойцы Дхофарской жандармерии, первой из основных целей штурма. Рядом с башней в окопе, обложенном мешками с песком, стояла двадцатипятифунтовая полевая пушка.
Али обошел и напутствовал своих людей, после чего достал из рюкзака форменное кепи солдата китайской армии, которым очень дорожил. Надев головной убор, он плавно передернул затвор АК-47.
В тот самый момент, когда к Мирбату приблизились первые лучи рассвета, заработали тяжелые минометы повстанцев, наполняя все вокруг яркими вспышками и оглушительным грохотом.
Майк лежал в полудреме, наслаждаясь мыслями о том, что жизнь скоро окрасится в розовые тона. Завтра 8-ю группу сменят. Через считаные дни он вернется домой, в свой любимый Суссекс. Майкл думал о том, что нужно будет сделать, чтобы без проблем сдать дежурство батальону «G».
Раздался свист минометных мин – еще одна символическая акция повстанцев. Никто не ожидал серьезного боя. От «зеленой слизи» (так на военном жаргоне называют разведку) не поступало никаких предупреждений о надвигающейся опасности.
Но когда рядом разорвалось несколько тяжелых мин, Майк вскочил с кровати и нашарил в темноте очки. Натянув шорты и сунув ноги в резиновые шлепанцы, он схватил винтовку FN и полез по шаткой лестнице на крышу Логова Летучих Мышей.
Предрассветное небо было расчерчено трассерами. Майк увидел, как прямо впереди участок проволочных заграждений исчез, сметенный разрывом. Пули из крупнокалиберного пулемета выгрызали большие куски глины из стен крепостцы, занимаемой бойцами Дхофарской жандармерии. Над Логовом свистели осколки. Майк понял: это самый настоящий штурм.
Он был внутренне готов к подобному, так как весь месяц обдумывал ответные действия на воображаемое нападение. Майк знал в точности, что надо делать, как и все бойцы 8-й группы. По позиции Дхофарской жандармерии уже выпущено множество мин и снарядов – верный признак того, что именно ее повстанцы намерены захватить в первую очередь. Без своевременной помощи плохо вооруженные жандармы вряд ли выдержат удар в лоб. А если крепость падет, повстанцы захватят двадцатипятифунтовую пушку.
Майк знал, что сержант-фиджиец, великан по фамилии Лабалаба, уже бросился в самую гущу разрывов, чтобы помочь единственному артиллеристу-оманцу, который находился в окопе рядом с крепостью. Весельчак Лаба, как его все называли, шутливо похвалялся, что его предок был в числе тех, кто полакомился миссионером Джоном Уэсли[24]. Он был из тех фиджийцев, которых набрали в британскую армию, когда на Борнео возникла острая нехватка солдат, умеющих воевать в джунглях.
Майк подошел к капралу Бобу Беннету, немногословному уроженцу западных графств, отвечавшему за миномет, установленный рядом с Логовом Летучих Мышей. За предыдущие три месяца между ними сложились теплые отношения.
– Боб, пальни фугасными и дымовыми, – приказал Майк.
Мины, начиненные белым фосфором, мгновенно поставят перед повстанцами завесу густого белого дыма, мешая им целиться, что даст Лабалабе время подготовить двадцатипятифунтовку к стрельбе.
– Есть, командир, – ответил Боб и передал по радио целеуказания Фаззу Пусси, уроженцу Олдхэма, находившемуся в окопе с минометом.
Майк почувствовал надвигающуюся беду. Он повернулся к солдату могучего телосложения, лежащему за прицелом пулемета «браунинг» 50-го калибра.
– Пит, попробуй установить связь со штабом.
Северянин Пит Уиннер обладал вспыльчивым характером. В мае 1981 года ему предстояло вести штурмовую группу «Альфа» на штурм иранского посольства в Кенсингтоне.
Покинув крышу Логова Летучих Мышей, Пит отстучал морзянкой донесение в Салалу, в штаб SAS: «Всем, кто меня слышит. Мы под сильным огнем. Ждем помощи. Конец связи». От близкого разрыва 120- миллиметрового реактивного снаряда «катюша» его осыпало песком и глиной.
Над берегом и поселком взошло тусклое солнце. Десантники были в шортах, рубашках и высоких ботинках. Все оставались с непокрытыми головами.
В течение получаса нападавшие осыпали пулями, минами и реактивными снарядами обе башни и Логово Летучих Мышей. Боб и Фазз как могли отвечали из миномета, а остальные выстроились цепочкой и передавали на крышу боеприпасы.
Около шести утра внезапно наступило затишье, и на крышах домов позади Логова появились дети. Сложив руки рупором, Боб Беннет крикнул им:
– Спускайтесь! Вниз!
Оба английских пулемета пока молчали, чтобы не выдавать свое местонахождение до начала атаки. Ровно в шесть утра разверзлась преисподняя.
От одного берега до другого повстанцы устремились на защитников Мирбата, преодолевая колючку группами по десять человек. Прячась в не рассеявшихся до конца сумерках, используя зацепившиеся за землю лоскуты тумана, они быстро перебегали от камня к камню, продвигаясь вперед. Численностью нападавшие превосходили гарнизон впятеро, а их огневая мощь вообще не шла ни в какое сравнение.
Затаившись на крыше, Пит Уиннер ждал за крупнокалиберным пулеметом. «Браунинг» имеет ленточное питание и воздушное охлаждение ствола, это оружие может выпускать до шестисот пуль в минуту.
В нескольких шагах от него Джефф Тейлор, боец батальона «G», временно прикомандированный к 8-й группе, установил прицел пулемета GPMG калибра 7,62 мм. Патронную ленту ему должен был подавать Роджер Коулс, тощий, как удочка, уроженец Бристоля.
Майк почувствовал, как напряжение у него в груди ослабевает. Протерев очки полой рубашки, он всмотрелся в облако порохового дыма и поднятой разрывами пыли. Сделав над собой усилие, он подавил страх.
Куда бы ни бросал взгляд Майкл, к колючей проволоке приближались боевики. Когда они перешли на бег, он обернулся и крикнул:
– Огонь!
Уиннер и Тейлор одинаково эффективно распоряжались своими пулеметами. Вскоре земля к северу от проволочного заграждения была усеяна телами повстанцев, скошенных тяжелыми, мощными пулями «браунинга» и легкими, но стремительными посланцами GPMG.
И все же боевики НФОО неудержимо лезли вперед, не обращая внимания на крики умирающих. В проволочном заграждении в нескольких местах были проделаны бреши, и реактивные установки перенесли огонь в глубь укреплений. Крепость, занятая бойцами Дхофарской жандармерии, и расположенный рядом окоп с пушкой содрогнулись от прямых попаданий реактивных снарядов. В стенах образовались проломы, из амбразур вываливались трупы жандармов.
Лаба остался у пушки один. Он орудовал как демон, заряжая эту реликвию Второй мировой войны и ведя огонь прямой наводкой. В ответ повстанцы обрушили на окоп ураган пуль, одна из которых снесла фиджийцу подбородок.
Секавеси, тоже фиджиец и тоже великан, оставался в Логове Летучих Мышей. Потеряв связь по рации со своим земляком, он совершил бросок через полосу открытой местности шириной семьсот ярдов и добрался до орудийного окопа.
Роджер Коулс выскользнул из Логова с маячком «воздух-земля». Он рассчитывал вызвать из Салалы вертолет для эвакуации раненых. Выбрав подходящее место недалеко от берега, Коулс подал сигнал машине, прилетевшей на малой высоте со стороны моря. Однако убийственный огонь неприятеля сделал посадку невозможной, и вертолет, развернувшись, скрылся в тумане. Коулсу чудом удалось вернуться в Логово целым и невредимым.
