– Какое это теперь имеет значение? – пожал плечами Мантье.
– Что вы имеете в виду?
– В полночь Лаура провозгласит об учреждении Республики.
– Рес… – Не может быть! Я очумело помотал головой, – Тогда почему она вас не отпустила?
Толливер распутал последний узел. Сдерживая стон, Мантье размял затекшие руки.
– По-видимому, она считает меня недостаточно ярым приверженцем ее идей, – ответил наконец Мантье. – Она ценит лишь радикалов.
Я не мог удержаться от смеха.
– Это вы-то недостаточно радикальны?! Вы, который пустил в вертолет Военно-Космических Сил ракету?! Который устроил на нас засаду?!
Мантье долго обдумывал ответ.
– Этого я не делал.
– Что?! – воскликнул я. – Какая наглость! За кого он меня принимает?
– Если мистер Сифорт оставит нас наедине, я прикончу тебя, – с ненавистью произнес из темного угла Алекс. У меня аж мурашки по спине забегали.
– Такой исход немало позабавит Лауру, – прокомментировал Мантье.
– Не обращай на него внимания, Алекс. Этот негодяй не стоит твоих нервов, – успокоил я друга.
Значит, Республика. Эх, мне бы сейчас оружие! Разнес бы эту чертову дверь в щепки. Планета катится в пропасть, я ничего не могу сделать. Я забормотал въевшиеся в память слова: «Законная власть – от Бога. Всякий, восстающий против законной власти, восстает против Бога, обрекая тем самым свою душу на вечные муки».
Толливер как-то странно глянул на меня, но не стал обсуждать мое психическое здоровье.
Я подсел к Анни. На мгновение она подняла на меня безрадостные глаза и снова понуро уставилась в пол. Два часа прошли в тишине. Наконец за дверью послышались шаги. Окруженная многочисленной свитой охранников, явилась сама Лаура Трифорт.
– Вы? – устало удивился я.
– Как видите. Собственной персоной.
– Отпустите нас.
– Боюсь, это невозможно, – улыбнулась она, изобразив искреннее сожаление.
– Зачем тогда вы пришли?
– Надеюсь, вы ругали меня цензурными словами, капитан. Видите ли, мне хотелось соблюсти некоторые приличия, а именно, чтобы останки старой власти присутствовали при рождении новой. – Она глянула на часы. – Извольте поторопиться.
– Ни за что! – Я постарался произнести это с капитанским достоинством, чтоб не походить на обиженного гардемарина. – Я не выйду отсюда.
– Боюсь, вы меня не правильно поняли. Это ультиматум, а не приглашение. Я приму у вас безоговорочную капитуляцию. – Лаура небрежно махнула рукой, и два громилы наставили на нас пистолеты.
Толливер соскочил со стола, встал между мной и громилами.
– Вначале справьтесь со мной, – торжественно объявил он.
– Ладно. Убейте его, – приказала Лаура.
– Стойте! – крикнул я. – Толливер, назад! К стене! Слышишь?!
Поколебавшись, он подчинился:
– Есть, сэр. – Он гордо прошествовал к дальней стене, отшвырнув по пути Мантье.
– Сифорт, я предлагаю вам занять в театре истории почетную ложу, – вещала Лаура.
– Вы нас похитили!
– Тогда вас отведут силой, – показала она на наручники.
– Мертвым!
– Нет, все будет проще. Если вы не пойдете, я прикончу его. – Она наставила пистолет на Толливера.
Тот не шевельнулся, лишь приподнял брови. Я тяжко вздохнул и подставил руки под наручники.
– Ваши юные друзья подождут здесь, – изрекла она.
– Я требую, чтобы они были со мной!
– Ну-ну, – снисходительно похлопала она меня по плечу.
Я отпрянул, как от прокаженной.
– Что будет со мной? – с тихой обреченностью спросил Мантье.
– Подождешь с этими ребятами, Фредерик.
