Вообще это мысль. Нужно проверить, может, ему интересно. Тогда он мне даст мзду взамен. Ей это было по барабану.
– Все одно ему скоро каюк.
Сердце у меня екнуло, но я сказал равнодушно:
– Мы собираемся его пришить?
Если так, надо предупредить старикана.
Она посмотрела на меня как на психа:
– Вот еще! Просто старый.
Она нахмурилась, но продолжала помешивать в котле:
– Был уже стариком, когда я ходила в сосунках.
Не представляю себе улицу без Чанга. Надо спросить, как по его: долго ему осталось жить?
Старик Чанг всегда считать самым лучшим торгашом. Миды говорят, прежде он торговать даже лазеры – давным-давно, когда роки пробовали одержать верх. Товар у него самый разный: ножи, одежка, даже оконное стекло. Не представляю, где он все это достает.
– Эй, Пуук! – окликнула меня Старшая Сестра. – Помоги.
– А мзда? – Должна же она дать мне хоть что, раз помогаю.
Она угрожающе посмотрела на меня:
– Получишь мзду, дрянной мальчишка! Хочешь сегодня есть или нет?
– Ну чего? – Когда я говорю таким тоном, Чанг называет меня угрюмым.
– Кто приносит овощи в консервах? Помидоры и прочее?
– Не знаю.
Она пошарить под столом, достать оттуда ботинки – почти целые, всего одна дырочка сбоку.
– Иди обменяй.
– Я? – Мой голос как писк. Я покраснеть и говорю потише:
– То есть не сомневайся.
Я схватил ботинки, пока она не передумала. Мена – это работа взрослых мидов, а она меня просит. Я раздулся от гордости.
– Не вздумай отдавать ни за две, ни за три консервы, – предупредить она.
– Не учи Пуука, как торговаться, – пренебрежительно ответил я ей. Я уже соображаю, как буду прочесывать улицы, чтоб найти кого с кучей консервов. С нижним, у кого всего пара консервов, чего и разговаривать. Если не отыщу достаточно консервов, пойду к Чангу, он поможет. С другой стороны, может, он снимет с меня кожу в обмен на консервы. Чанг хуже отморозок, чем нижние на улице.
4. Роберт
– Что скажешь, Робби?
Я выключил голографовидео и прищурился. Яркий солнечный свет, отражаясь от заваленного бумагами отцовского письменного стола, бил в глаза.
– Ты действительно гнешь свою линию.
– Ерунда, – отмахнулся он. – За тридцать лет политиканства я научился выступать так, чтобы добиваться своего. Кроме того, в моей речи нет ни слова не правды. Одно только возрастание стоимости земель оправдает…
Я вставил, пока его совсем не понесло:
– Только не нужно передо мной толкать речи.
– Разок и послушаешь, – проворчал отец. – Ну как тебе мое выступление?
– Отличная артподготовка, теперь дело за пехотой. Твои сторонники готовы к атаке?
– Конечно. – Он озабоченно задумался. – Вот бы убедить Ника примкнуть к нам. Я пытался, но он только все выспрашивает.
– Капитан никогда не согласится на публичные выступления.
– Может, обратится с письмами к кое-кому из наших друзей?
– Это возможно.
– Попроси его. – Он пододвинул ко мне телефон.
– А почему не ты?
– Он питает к тебе слабость, Робби. Я же для него всего лишь политик.
Я вздохнул. Даже после двадцати с лишним лет знакомства мне становилось не по себе от одной мысли – оказать давление на отставного Генерального секретаря ООН. После целого ряда трагических событий он привел домой космический корабль, став уже его капитаном. Более того, он сообщил о первой за всю историю человечества встрече с разумными существами неземного происхождения – рыбами, которые едва нас не уничтожили.
