– По какому праву? Валера ни за что…
– Специальное правило 3-18, ты знаешь. В такой сумятице никто не посмеет остановить тебя. Скорее, они подумают, что это должен звонить Валера.
– На какое время?
– Шестнадцать тридцать по восточноамериканскому времени. – Я посмотрел на часы. Два часа. – Мы будем передавать сигнал тебе. А ты его ретранслируешь. – Возможно, благодаря этому удастся скрыть настоящее место съемки.
– Что вы собираетесь…
– Я обращусь ко всему миру. Они не распустят мое правительство. Они не лишат меня власти! – В ярости я встряхнул свежую рубашку. – С этого момента вступаем в борьбу, Джеренс. Если потеряешь контакт со мной, звони через Джеффа Торна в Лондоне. Он будет на нашей стороне, что бы ни случилось.
– Да, сэр.
Я отключился.
– Почему вы не в постели? – Доктор Дженили вошел в палату вслед за Дереком.
– Оставьте нас наедине. – Твердым голосом сказал я.
– Я вам говорил: пятнадцать минут в день. Если больше – вы себя погубите.
– У нас кризис.
– Меня это не волнует. Вы проходите курс лечения стимулятором роста. Санитары заберут вас…
– Вон! – взревел я. – Сию же минуту!
Он ретировался, шокированный и чрезвычайно обиженный одновременно.
– Бевин, закрой дверь! – Я начал натягивать на ноги штаны, а на моем лице стала прорисовываться маска спасителя человечества.
Я сидел в зале заседаний госпиталя, потирая колено и радуясь, что оно снова болит.
Ну, и что их там, в этом аду Господнем, задерживает? Связь должна быть вот-вот установлена.
– Джеренс?
Ответа не последовало. Я вытер вспотевшие ладони.
«Галактика». Я постарался погасить ее образ перед моим мысленным взором. Наш великолепный новый корабль, с богато отделанными сверкающими коридорами, элегантными каютами для пассажиров. Неутомимый интендант и его служки, выполняющие все пожелания клиентов. Учтивые молодые гардемарины, спешащие по своим делам таким быстрым шагом, что вот-вот перейдут на бег, за который они могут заработать внеочередные наряды. Лазерные башни, поблескивающие на куполе.
И на сверкающем капитанском мостике – раковая опухоль, распространяющая метастазы и проникающая в горячо любимый мною Флот.
И хуже всего было то, что я получал об этом предупреждения. Робби Боланд говорил мне, что с Флотом творится неладное. И Хазен говорил. Даже Дерек. Но в своем упоении Генсековской властью я все это игнорировал.
У меня под носом преданных нам адмиралов заменяли нужными людьми. Дубровик был ранен и убран с дороги. Потом Маккей. Напрасно я спрашивал Бранстэда, на самом ли деле это несчастный случай. И никакого расследования я не провел.
Не желая сталкиваться с вызывающими тошноту политиканами, я не занялся ни вставшим в оппозицию Адмиралтейством, ни политизированными офицерами, ни глупостью при сооружении «Галактики», ни прекращением строительства новых кораблей.
Я оставил их наедине с собственными страхами и проблемами.
Из-за моей самоуверенной слепоты поднялось восстание.
Если я оставлю клинику, то рискую навсегда остаться парализованным. И ни в коем случае не смогу вернуться на Землю, чтобы руководить ответными действиями моего правительства.
Хотя какая разница? Будь у меня больше подвижности – что бы я смог сделать?
Уйти в отставку. Принять последствия моей глупости.
Нет. Пока нет.
Я доиграю эту пьесу до конца.
У меня не было времени писать свою речь. Я собирался говорить без всяких шпаргалок. Попрошу мир о помощи, попрошу о времени для разрешения кризиса. Призову к терпению. Это было все, что я мог сделать.
Шестнадцать тридцать. На линии связи с Ротондой – тишина.
Напротив меня в зале заседаний, вне поля зрения голографокамер, сидят Арлина, Дерек, Майкл и два серьезных молодых человека в серой униформе. Ансельм вернулся с базы Лунаполиса должным образом одетый. Если он и был возмущен насильственным возвращением в детство, то никак этого не показывал. Возможно, государственный переворот заставил его забыть обо всем. Он сказал, что при получении новой униформы на базе не заметил ничего необычного. Интересно.
Я посмотрел на голографокамеры. Я был одним из немногих среди общественных деятелей, кто ненавидел съемки и редко в них участвовал.
Господи, где же Бранстэд? Было уже без пятнадцати пять. Если ждать слишком долго, линию может
