Валманн со страхом ждал ответа. Нетрудно было истолковать железный взгляд Тимонена. Единственное, что оставалось, это продолжать разговор.
— Идем закончить дело. Что касается вас двоих. Остальное я сделаю сам.
— Ты что, действительно думаешь, что тебе кто-то поверит?
— Да, я так думаю, потому что получу необходимую поддержку. Вилли засвидетельствует, что была перестрелка. А может, и Кайса, когда придет в себя. Здесь в лесу люди не выдают друг друга, понимаешь, здесь люди помогают друг другу.
— Так, как ты помог Бу?
— Черт возьми, мне начинает надоедать твоя болтовня, Валманн!
— Ты решил взять его, когда он начал охотиться за Эви? Ты все еще заботишься о семействе Ярлсби, не так ли?
— Заткни свою глотку и не говори про Эви!
— Теперь я все понимаю… — Валманн почувствовал, что его агрессивные аргументы дают ему какое- то абсурдное преимущество. — Эви — это еще один твой проект. Именно ее в этом семействе ты и решил «спасти», когда не получилось с Бу. И когда Бу решил подложить ее своим мафиозным друзьям, ты воспротивился этому.
— Ты с ума сошел! Он был для меня вроде сына, и он обманул меня! — закричал Тимонен, теряя контроль над собой. Он протянул руку в сторону Валманна, но тот отскочил назад. Удержав равновесие, Валманн увидел, что Тимонен поставил Аниту на колени и засунул дуло револьвера ей в ухо.
— Хватит трепаться!.. — Он говорил быстро и лихорадочно. — У меня нет времени. Еще многое надо успеть. Кто первый? Выбирай! — обратился он к Валманну, все еще держа револьвер у уха Аниты.
— Начни с меня!
— Да неужели? — Тимонен криво усмехнулся и поднял оружие.
— Да! — Валманн стоял напротив дула собственного «смит-вессона» тридцать восьмого калибра, который неподвижно, как слепой змеиный глаз, уставился в его глаза. — Стреляй в меня!
— А я думаю иначе, — оскалился Тимонен и повернулся на сорок пять градусов. Анита заскулила, попробовала высвободиться и упала на землю. Тимонен спокойно начал целиться и уже загнул палец на спуске.
— Нет!
Валманн бросился вперед и, как пловец на соревнованиях по прыжкам в воду, упал на нее, закрыв своим телом. Раздался оглушительный грохот.
Он не мог двигаться, но не чувствовал боли. Сознания не потерял, однако явно видел галлюцинации. Вот рука, рука человека, упала и осталась лежать на насте. Потом ощутил, что может повернуть голову. Он увидел, как Тимонен упал на колени со странным выражением лица, и как-то наискосок, потому что правой руки и части плеча не было. Он медленно повалился на землю. В дверях стояла Кайса с винтовкой. Оба ствола дымились.
— Он убил моего Бу, — сказала она. — Он убил моего сына и испортил мою дочку. Он такой же негодяй, как и все остальные. Но он хуже, потому что все время говорил, что любит ее и хочет ей помочь. Он влюбился в нее, еще когда она была совсем девчонкой. Он следовал за ней повсюду. Когда Бу уехал из дома, он приезжал сюда, к ней. Она сбежала отсюда из-за него, но убежать от Янне Тимонена невозможно.
Из дома ее кто-то позвал.
— Я пойду в дом и займусь ею, — сказала Кайса. — Она плохо себя чувствует. Я не знаю, чего она наглоталась, но я должна побыть с ней, пока это пройдет. А потом я пойду с вами, если это понадобится.
В дверях позади нее возникла фигура. Высокая, стройная девушка испуганно смотрела на них.
— Кто это там? — спросила она глухим голосом. Мать сделала попытку ее удержать. — Кто этот высокий парень? Да ведь я его знаю! А он все смотрит. Я не хотела бы быть его девушкой. Из нас могла бы получиться неплохая парочка, не так ли? — успела крикнуть девушка со станции «Эссо», прежде чем Кайса захлопнула дверь.
Валманн помог Аните встать на ноги. Они стояли прижавшись друг к другу.
— Ты рисковал из-за меня жизнью, Юнфинн.
— Я всего лишь попытался, — ответил он.
— Не важно, нажал он на спуск или нет, но ты рисковал жизнью.
— Да, наверное, — ответил он. — Но это было не очень страшно. Я охотно это сделаю еще раз… — Однако голос дрожал, совсем не соответствуя этим мужественным словам. Он замолчал и обнял ее, предоставив рукам сказать все то, чего он не смог высказать.
По дороге обратно у него в кармане задребезжал мобильник. Он вытащил его, прослушал сообщение и сказал спасибо.
— Они взяли Албана Малика, — сказал он.
Его нашли около Свюльриа, всего в одной миле отсюда, он съехал в кювет на машине, полной гашиша, и получил повреждения. Это и был, наверное, груз, которого ждал Тимонен, как ты думаешь?
— Я не хочу об этом думать, — ответила она. Они сидели на заднем сиденье полицейской машины. За рулем был полицейский из Эльверума.
— Это значит, что он все равно не смог бы завершить свою работу, независимо от исхода событий в Хёлла.
— Пожалуйста, не надо об этом.
— Не буду.
— Спасибо, — сказала она и теснее прижалась к нему.
— Можно назвать это своего рода счастливым концом?
— Юнфинн, хватит!
— Ну ладно, я обещаю.
— Послушай, — сказала она, помолчав.
— Да?
— Как повезло, что ты достал эту программу в «Малунгене».
— Да, здорово повезло.
— И что там стояла его фамилия и время доклада.
— Конечно, доля везения в этом есть. Но иногда про такое говорят, что хорошо сработано.
— Так ты веришь в везение, Юнфинн?
— Ну конечно. Ведь повезло же мне с тобой.
— А я уже давно обратила на тебя внимание.
— Это ты говоришь, чтобы меня утешить, — пробормотал он ей в затылок, чтобы не дать полицейскому из Эльверума лишних поводов для разговора, когда тот вернется на дежурство.
67
Отопление не было включено. В доме было жутко холодно. Арне помог Анне подняться по ступенькам и отвел ее в спальню. Она прямо в одежде упала на постель, а он накрыл ее одеялом, включил настольную лампу и на цыпочках вышел из комнаты.
Ему не хотелось выходить из дома, но иначе нельзя. Не больше половины десятого, и на улицах Хамара еще было движение. Даже лучше, подумал он, в таком случае никто и не заметит, как «БМВ» заедет на стоянку перед зданием полиции.
Он припарковал машину прямо перед вывеской: «Посетители управления полиции». Как преступник из телевизора, вытер замшевой тряпочкой руль, приборную доску и остальные предметы в кабине. Приподнятое безрассудное состояние духа покинуло его. Теперь он уже даже не был уверен в том, что идея поставить машину перед носом у полиции была действительно хорошей, но что сделано, то сделано. Он
