— Вы, значит, еще там?
— Я не знаю, что вам, собственно, угодно? — сердито крикнул Пагель. Кто вы такой?
— Ну, так и оставайтесь там, — сказал грубый голос, и Пагелю показалось, что трубку повесили.
— Стойте! — крикнул Пагель. — Я хочу знать, кто вы такой…
Но в аппарате только жужжало, жужжало…
— Послушайте-ка, Аманда, — 'сказал Пагель, — что тут произошло.
И он рассказал ей.
— Ну и что же? — ответила Аманда. — Кто-то хочет насплетничать на вас барыне или просто вас разыгрывает…
— Нет, нет, — сказал Пагель рассеянно, — мне все кажется…
— Что вам кажется? — спросила Аманда.
— Мне все кажется, что это как-то связано с фройляйн Виолетой.
— С Виолетой? Как так? Зачем же он дурака валяет, если это насчет фройляйн Виолеты? Нет, давайте-ка мне две тысячи марок, бланк написали? Надо поскорее уезжать. Неохота в такую непогоду возвращаться в потемках.
— Одну минуту, — сказал Пагель и снова сел к столу.
Зазвонил телефон, звонок был громкий и продолжительный, скучный, точно жестяной.
— Торговец! — сказал Пагель Аманде и снял трубку. — Управление имением Нейлоэ.
Но вызывал Берлин…
— Фрау фон Праквиц, — шепнул Пагель Аманде.
Но у телефона оказался не торговец, а крупный коммерсант.
— Это вы, молодой человек? — воскликнул знакомый хриплый голос.
— Так точно, господин тайный советник! — крикнул Пагель, ухмыляясь и бросая на Аманду веселый взгляд. — Между прочим, моя фамилия — Пагель.
— Ну да, ладно… У меня это совсем из головы вылетело. Невежливо, но ничего не поделаешь, ну, так слушайте-ка, молодой человек…
— Пагель моя фамилия.
— Ну, да уж я знаю! — с некоторой досадой воскликнул тайный советник. Я не обязан как раз у телефона затвердить это наизусть! Разговор небось стоит одну марку двадцать, и это, к сожалению, мои деньги… Ну, так слушайте хорошенько…
— Слушаю, господин тайный советник.
— Я приеду сегодня вечером, десятичасовым. Пошлите ко мне на вокзал Гартига с моей парой гнедых…
'Они проданы! — хотел сказать Пагель, но подумал: — Лучше промолчим, уж он сам увидит'.
— Да попоной укройте, хорошенько укройте моих старых кляч! Гартиг ведь глуп — умишко он, должно быть, раздал своим многочисленным чадам.
Пагель расхохотался.
— Ну, вот видите, вы уже смеетесь, — удовлетворенно сказал тайный советник. — Надеюсь, что вы будете смеяться и завтра утром, когда я буду в Нейлоэ. Я привезу с собой одного господина, такого, знаете ли, ревизора… Это не значит, что я вам не доверяю, но раз мой зятек тайно удрал, надо устроить какую ни на есть приемку инвентаря, передачу кассы и книг. Понимаете, молодой человек!
— Понимаю прекрасно, господин тайный советник. Пагель моя фамилия.
— Все там у вас в порядке? — спросил тайный советник неожиданно озабоченным тоном.
— Все в порядке, — сказал Пагель, ухмыляясь. — Сами увидите, господин тайный советник!
Аманда чуть не прыснула. Она давно уже слушала разговор, взяв вторую трубку.
— Ну, ну! — сказал фон Тешов. — Да, барышня, у меня хорошие вести, беру еще три минуты. Ну, а теперь поскорее, молодой человек. Велите протопить две комнаты в моей лачуге, спальню и маленькую комнату для гостей. Жена пока остается здесь. Она сначала хочет увериться, что воздух в Нейлоэ очистился. — Снова озабоченно: — Ничего больше у вас не случилось?
— Кое-что случилось, господин тайный советник.
— Бог ты мой, только не рассказывайте мне этого по телефону. Успею еще завтра обо всем узнать. Аманда, та, знаете, толстуха, скуластая…
Аманда чуть не сказала: «Да».
— Пусть будет пока вроде как одной прислугой. Да пусть протопит и мой кабинет. А столовую не нужно. Экономию надо наводить, денег становится все меньше. А вы там как хозяйничаете, скажите-ка, господин Пагель, денег немножечко в кассе найдется?
— Мало, господин тайный советник. Точнее говоря: ничего!
— То есть как это? Я думал, вы наскребли немножко денег для уплаты за аренду? Нельзя же так вот, просто… Ну да ладно, завтра поговорим. Да вот еще что, господин Пагель! Лесничий, старый Книбуш, все еще валяется в постели?
— Нет, господин тайный советник! Я думал, ваша дочь написала вам? Лесничий умер, лесничий ведь…
— Хватит! — в бешенстве крикнул тайный советник. — Хватит! А я еще прибавил лишних три минуты! Одни только дурные вести… Значит, в десять, в десять на вокзале! Всего!
— И ни слова о внучке! — сказал Пагель Аманде, вешая трубку. — Отец, что сын. Одна порода!
— Ну да, — сказала Аманда. — Ему что? Он рад, что снова вернется к себе в имение! Но я-то как поспею теперь на почту, а затем еще убрать комнаты в замке да протопить…
— Дайте-ка деньги, — сказал Пагель, взял их, взглянул на Аманду и сунул в бумажник. — У меня такое предчувствие, что завтра я научусь летать и, значит, смогу лично вручить их фрау фон Праквиц. Сэкономим на пересылке.
— Хорошо, — сказала Аманда. — Постараюсь достать в деревне двух-трех женщин. Надо же и ужин приготовить.
— Ступайте! А я еще засяду за книги. Толку от этого мало, порядку тут не будет, но попробую хоть установить что-то вроде кассовой наличности…
Пагель сел за стол. Разговаривая с тайным советником, он был еще весел и возбужден, но сейчас этот веселый задор потух. Стоило ему представить себе старого бородача — как он зарычит, как зальется багровой краской, как будет на него наскакивать, распространяя зловоние, и ревом отвечать на каждое возражение, когда он вспоминал, как старик разбрызгивает слюну, впадая в неистовство… Черт возьми, хорош будет завтра денек, он один остался здесь козлом отпущения за все и вся. А еще хуже то, что он уже не владеет своими нервами. Терпеть он не может терять самообладание. Потом он этого себе не простит!
Но бежать?
Ни за что!
Между тем всю деревню облетела весть, что вечером возвращается старый хозяин и женщины уже убирают замок… Нашлось десятка два кумушек женского и мужского пола, у которых оказались неотложные дела в той стороне. И когда они увидели, что окна в комнате старика освещены и открыты, все радостно закивали головой. Они с восторгом думали о том, что произойдет здесь завтра утром.
Все они забыли, как радостно встречали юного Пагеля, как любили его, называли «юнкерочком» и как счастливы были после вороватого Мейера-губана работать под началом такого порядочного человека. Все прогуливались под окном конторы, пытаясь невзначай заглянуть внутрь, а самые любопытные изобретали какой-нибудь предлог поговорить с управляющим и никогда еще так часто и так бессмысленно не мешали Пагелю, который сидел над колонками цифр, складывая миллионы, миллиарды, биллионы.
Когда любопытные выходили из конторы, остальные спрашивали:
— Он еще здесь?
И если разведчики отвечали: 'Сидит и пишет', — они покачивали головой и говорили:
— Ни стыда, ни совести. Вещи-то уложил?
— Что ему укладывать? — отвечали те. — Он, верно, давно припрятал свое барахлишко, ведь последние дни он только и делал, что ездил в город.
И не знали они, чего им, собственно, желать: чтобы Пагель остался в имении и после ужасного
