— Тристен, ты не обязан мне помогать.
Он встал:
— У нас был уговор, а я человек чести.
Я не поняла, хотел ли он меня задеть или просто констатировал факт о самом себе, но мне было больно, и, когда он ушел, я свернулась калачиком и проревела до самого утра.
Мне так и не удалось узнать, что в эту ночь натворило мое альтер эго, но, посмотрев через некоторое время в зеркало, я увидела в ушах дырочки, которых раньше не было. Надеюсь, больше ничего страшного не случилось.
Уйдя от Джилл, я в последний раз вломился в школу. Я бесстрашно шагал по коридорам, потому что терять мне было нечего. Джилл сказала, что
Я добрался до своего ящика, набрал нужную комбинацию цифр — это был единственный замок, который мне не приходилось взламывать, — и потянул за ручку. Сунув руку вглубь, я достал полную бутылку раствора. Я открыл крышку и направился к ближайшей раковине, куда выли все до последней капли. Помыл бутылку.
Я уже не верил, что мне удастся излечить отца, и не хотел, чтобы в случае моей смерти зелье попало в руки Джилл, да и вообще кому-либо еще.
Швырнув бутылку в мусорку, я пошел прочь, домой, и стал там ждать рассвета. Мне хотелось, чтобы конкурс поскорее закончился, потому что, когда мы получим деньги, надо будет уничтожить все записи и список солей. Все, что останется после этого, — лишь пузырек, существование которого Джилл отрицает.
Дверь в мамину спальню была открыта, но я все равно постучала. Она улыбнулась, встряхивая красное платье:
— Доброе утро!
Я прислонилась к косяку, держа в руках чашку с хлопьями — я пыталась заставить себя поесть хотя бы через силу.
— Не слишком ли нарядное платье для поездки к тете Кристин? — отметила я, когда мама укладывала его в чемодан. — Вы, наверное, пойдете куда-нибудь?
Мама все еще стояла, склонившись над чемоданом и не глядя на меня.
— Всегда надо быть готовой. — Она распрямила спину и грустно посмотрела на меня. — Мне действительно очень жаль, что придется пропустить твою презентацию. Ты правда не против, что я на все выходные уезжаю?
Я проглотила комок набухших от молока хлопьев:
—Ты, главное, отдохни как следует, хорошо?
Мама подошла ко мне с вытянутыми руками:
— Спасибо, Джилл. — И она обняла меня, из-за чего я чуть не разлила свой завтрак. Я заметила, что мама уже не была такой тощей, что она немного поправилась. — Удачи тебе. Я позвоню вечером, и все расскажешь.
— Конечно. — Я отстранилась. — Мне надо подготовиться к школе. У меня сегодня еще и экзамен по химии.
Мама снова улыбнулась и вернулась к чемодану:
— Я уверена, что ты со всем справишься.
— Спасибо.
Разворачиваясь, я увидела, что мама положила в чемодан и черное платье, и мне показалось, что она, наверное, слишком многого ожидает от этих выходных. Но все же моя печаль граничила с отупением, и я думала не столько о маме, сколько о себе, о своем плане мести.
— Джилл, а что было после вечеринки? — прошептала Бекка.
— Ничего, — ответила я, побледнев. Я все же пошла туда…
Она понимающе улыбнулась:
— Я же говорила, что она пойдет тебе на пользу. О Тристене ты и думать перестала?
— Наверное, да, — согласилась я.
Что я сделала — точнее, что сделало вырвавшееся благодаря мне на свободу
— У вас сорок минут на выполнение задания, — сказал мистер Мессершмидт и начал раздавать нам экзаменационные листки. Он вручил целую стопку Дарси.
Она повернулась ко мне, чтобы передать остальное. Вместе с ней развернулся и Тодд — он посмотрел на меня как-то странно, почти испуганно. Я и знать не хотела, что все это значит.
— Удачи тебе на конкурсе, — сказала она, передавая мне бланки.
— Спасибо. — Оставив один экземпляр у себя, я передала остальное Бекке и сразу же взялась за дело.
Дойдя до третьего вопроса, я убрала волосы за ухо, хотя была абсолютно спокойна. Я задержала руку у головы, пока Бекка не поняла, что ей видно все, что я написала. Я заметила ее вопросительный взгляд и легонько кивнула.
Она начала списывать, поспешно заглядывая в мой листок и усердно строча. Так пошло и дальше: я быстро отвечала на вопросы, потом поправляла волосы, и Бекка наверстывала.
Правда, все, что я писала, было неправильно.
К сожалению, мы обе провалим экзамен, что для выпускного класса почти недопустимо. Может быть, даже вместе останемся на второй год.
В глубине души мне хотелось обернуться и посмотреть, заметил ли Тристен, что я даю Бекке списывать. Мне было интересно, что он подумает, если увидит. Но проверять я не стала, потому что мне казалось, что он на меня вообще больше не смотрит, а его равнодушие для меня было бы страшнее, чем недовольство.
— Ваше время вышло, — объявил мистер Мессершмидт.
Мы сдали работы. На выходе из класса я улыбнулась Бекке и сказала:
— Надеюсь, мне удалось отплатить тебе за все.
Мы в расчете.
