9
Наступила ночь. Ветер стих. Небо затянули облака, правда, довольно тонкие. Полная луна освещала их и время от времени свет пробивался наружу сквозь разрывы. Ночные птицы издавали душераздирающие вопли. Москиты гудели вокруг огромными тучами и если бы не мазь Смшии, то им пришлось бы покинуть убежище в деревьях через несколько минут. Жабы квакали нестройным хором и хлюпали в воде.
Они вытащили лодку из камышей и забрались в нее. На их плечи были наброшены плащи, но, как только маленький отряд доберется до острова, с плащами придется расстаться. Маша вооружилась кинжалом и коротким тонким мечом, которым можно было только колоть.
Они поплыли как можно тише; течение помогало им. Наконец справа показалась темная масса острова. Они пристали на середине восточной оконечности и с трудом втащили лодку на ближайшее дерево.
Сняв плащи, они спрятали их в лодке. Маша перекинула через шею и плечо моток веревки.
Остров затих. Ни звука. Затем раздался отчаянный странный крик, сопровождаемый полу-стоном, полу-визгом. Маша почувствовала как шея ее одеревенела.
— Что бы это ни было, — заметил Смшии, — это — не паук.
Он хмыкнул, словно это была превосходная шутка.
Они предположили, — а что им еще оставалось делать? — что 'Верблюжий глаз', после того, как Бенна пробрался этим путем, охраняется еще более тщательно. Но должны быть и другие проходы, по которым можно проникнуть вовнутрь. После появления во владениях мага молодого вора нетрудно было предположить, что и они будут охраняться.
— Я хотел бы найти потайной ход, — пробормотал Смшии. — У Кемрена должен быть хоть один, хотя наверняка их больше. Он знает, что может придти время, когда он ему срочно понадобится. Предусмотрительный он сукин сын!
Прежде чем они сели в лодку, Смшии рассказал ей, что Кемрен сбежал из Шарранпипа со множеством храмовых сокровищ. Он прихватил с собой и паучьи коконы и некоторых животных, используемых для охраны храма.
— Если он был верховным жрецом, — спросила тогда Маша, — то почему тогда он совершил все это? Разве у него было недостаточно власти и богатства?
— Ты не разбираешься в нашей религии, — ответил толстяк. — Жрецы распоряжаются такими сокровищами, что если их увидишь — твои глаза вылезут из орбит. Но жрецы, для того, чтобы достигнуть особой силы, принимают обеты и придерживаются очень скромной жизни. Их единственная награда — служение Веде Крижтаун и своему народу. Это показалось Кемрену недостаточным. Он видимо стал злым, употребив магию во зло. Он — первый из жрецов, совершивший подобное святотатство.
И я, один из младших жрецов, был избран, чтобы отыскать его и заставить расплатиться за свои преступления. Я искал его тринадцать лет. За эти годы, для того, чтобы свершилась месть Веды Крижтаун, я нарушал собственные обеты и стал преступником. Я должен буду искупить свои грехи, как только вернусь.
— Разве тебя не простят, ведь то, что ты совершил, было во имя торжества справедливости? — спросила Маша.
— Нет. Цель не оправдывает средств. Богиня будет довольна, что ее воля исполнена, но все равно расплата — неминуема. Посмотри на меня. Когда я покинул Шарранпип, я был таким же стройным, как и ты. Вел воздержанную жизнь. Ел мало. Спал в холоде, под дождем. Чтобы достать еду, приходилось просить милостыню. Я часто молился. Но за прошедшие годы мои грехи выросли до размера гор. Я слишком много ел, чтобы Кемрен, прослышав о толстяке, интересущимся им, не узнал бы меня. Я напивался допьяна, я играл — ужасный грех, я сражался кулаками и мечом. Я отнимал человеческие жизни. Я…
Он смотрел такими глазами, словно готов был разрыдаться.
Маша посмотрела на него сочувствующе:
— Но ведь ты не перестал умащиваться маслом?
— Я должен был, я должен был, — закричал он. — Правда, за исключением греха с женщинами, это единственная вещь, которую я не мог заставить себя совершить, хотя это первое, что я должен был сделать! И я заплачу за это вернувшись домой, хотя это самая трудная вещь для жреца! Даже Кемрен, как я слышал, хотя больше и не поклоняется Веде Крижтаун, продолжает умащивать себя! Единственная причина, по которой я прекратил это делать, это уверенность, что он обучил своих настоящих пауков и охраняющих его других бестий атаковать всякого, кто будет пахнуть маслом. Таким образом, он уверен, что ни один из жрецов не приблизится к нему. Вот почему, чуть не умерев от стыда и раскаяния, я все же вымылся!
Маша рассмеялась бы, если бы не внезапно нахлынувший приступ жалости. Вот почему его глаза были такими красными, когда он явился после мытья. Не усталость, а слезы заставили его глаза покраснеть.
Они обнажили оружие; Маша — короткий меч, а Смшии — длинный кинжал. И неслышно приблизились к краю скального выступа, уходившего в центр острова, похожего на спинные хрящи на хребте дракона. Прежде чем они двинулись дальше, Смшии нежно сжал своей рукой руку Маши.
— Прямо перед нами паутина. Между кустами. Будь осторожна. И постарайся не пропустить другие ловушки, пусть даже они сначала не покажутся тебе таковыми. Не забудь, шипы этих кустов, скорее всего — отравлены.
В призрачном лунном свете они увидела паутину. Она была огромной, толщиной с руку. И в голове ее мелькнула мысль: 'Если паутина такая толстая, то каких же размеров должно быть чудовище, создавшее ее?
Но в паутине никого не было. Женщина свернула влево и медленно пошла вперед. Глаза ее бегали из стороны в сторону, стараясь ничего не упустить.
Неизвестно откуда выскочил монстр. Вместо того, чтобы броситься бежать без оглядки, она подавила в себе крик ужаса и шагнула, выставив меч перед собой. И когда чудовище прыгнуло вперед, оно насадилось на меч. Что-то мягкое коснулось ее руки. Конец извивающейся лапы.
Смшии поспешил на помощь. Маша с трудом удерживала меч навесу, подальше от себя, чтобы паук не коснулся ее. Руки отказывались повиноваться и постепенно меч опустился к земле. Толстяк вспорол спину животного своим кинжалом. Воздух наполнился зловонием. Он поставил свою ногу поверх его лапы и прошептал:
— Вытаскивай меч! Я держу его!
Она так и сделала, отступив на шаг. Дыхание с хрипом вырывалось из ее груди.
Смшии прыгнул вперед, обеими ногами придавив существо. Его лапы шевелились еще какое-то время, но монстр — умирал, или уже умер.
— Это был настоящий паук, — сказал он. — Хотя я предполагаю, что ты догадалась об этом сама. Я подозреваю, фальшивые — поменьше.
— Почему? — спросила она. Она желала, чтобы сердце перестало колотиться так бешено, затрудняя дыхание.
— Потому что создание их требует энергии. Более эффективно создать множество небольших пауков и затратить меньше энергии, чем создавать несколько больших. Есть еще и другие причины, но не буду рассказывать о них сейчас.
— Берегись! — крикнула она, намного громче чем следовало. Но все происходило так быстро, что она была застигнута врасплох.
Смшии обернулся и резко махнул кинжалом, хотя и не видел цели. Из паутины появилось новое чудовище. Лапы расставлены в стороны, огромные уши светились в темноте. Наткнувшись на клинок Смшии, оно издало яростный вой. На сей раз это был не паук, ростом с человека, а животное, размером с большую собаку, пахнущее чем-то знакомым (обезьяна?). Двигалось оно намного быстрее паука. Зверь своим весом отбросил Смшии назад. Толстяк рухнул на землю.
Заревев, животное попыталось впиться клыками в горло Смшии. Маша вышла из состояния паралича
