приговорен лишь к ссылке, хотя Кхо знает, что и это наказание ужасно?
— Ты избежал казни лишь благодаря пророчице, которая сказала, что тебя не следует убивать, — объяснил Тадоку. — Никому, кроме Кхо, не известно, почему тебе так легко простили столь тяжкое преступление. Но Ее Голосу необходимо подчиняться.
— Я решил дойти до аванпоста или, может быть, до самой Мукхи и спросить, не закончилось ли мое изгнание, — продолжил свое повествование Квазин. — В конце концов, пророчица не говорила, что я должен странствовать вечно.
— Возможно, она имела в виду, что конец твоему изгнанию положит смерть, — предположил книжник. — Голос Кхо произносит слова, которые нельзя толковать однозначно.
— Но если я врежу дубиной трепливому книжнику по черепу, это будет иметь единственное толкование! — воскликнул Квазин. — Не заводи меня, Хинокли.
Итак, гигант странствовал вокруг гор, затем отправился на юг. Некоторое время спустя Квазин наткнулся на сборище племен, селившихся в этой местности. Дикари, по его мнению, совершали какой-то ежегодный религиозный обряд. Что за обряд, Квазин не понял, но совершенно ясно осознал, что среди дикарей было много симпатичных женщин. При первой же представившейся возможности Квазин схватил одну из женщин и убежал. Но дикари стали преследовать его, и гиганту пришлось бросить ее и улепетывать.
— Только потому, что у дикарей были стрелы, — оправдывался он. — Иначе я разбросал бы их, как лев стадо газелей.
— Несомненно, — рассмеялся Хэдон. Квазин бросил сердитый взгляд и сжал дубину.
— Ты можешь проделать обратный путь к реке, впадающей в море? — спросил Хэдон.
— С закрытыми глазами! — проревел Квазин.
— Отлично! Теперь у нас два проводника — ты и Хинокли. Теперь мы наверняка не собьемся с дороги.
Тем не менее, экспедиция заблудилась. Горы в той местности представляли собой не один труднопроходимый хребет, а были разбросаны в виде множества небольших кряжей и отдельных гор, перемежающихся долинами. Хинокли признался, что не знает, где они находятся. Хоть Квазин и отказался признать то же самое, было очевидно, что он, как и Хинокли, растерян. Проскитавшись три недели, часто меняя направление и возвращаясь в одно и то же место, путники решили, что им следует идти на запад, пока горы не останутся в стороне. После этого группа в течение недели двигалась на север, а затем повернула на юго-восток. И спустя еще три недели экспедиция наткнулась на первую реку. И Хинокли, и Квазин утверждали, что эта та самая река, по которой они шли к морю.
— Дальше на восток должна быть еще одна река, — сообщил Хинокли. — Та река и еще одна берут свое начало в горах и текут параллельно, полагаю, в северо-восточном направлении, а потом вливаются в большую реку, которая, по всей видимости, стремится с огромного горного хребта, тянущегося в глубине страны вдоль Звенящего Моря. Три реки сливаются в одну, а та, в свою очередь, впадает в море.
— Мы близко от того места, где вы потеряли ведьму, ребенка и коротышку? — спросил Хэдон.
— Нет, это произошло ниже места слияния этой реки и той, что течет с северных гор. Мы потеряли их где-то между тем пунктом и местом впадения реки в другую реку к востоку отсюда.
Путешественники повалили деревья, обрубили сучья, снаружи и изнутри придали бревнам форму челнока, из брусьев изготовили весла. Каждый челнок мог вместить семерых — счастливое число, но не все лодки заполнились. Гиганта Квазина и еще двоих Хэдон посадил в одно судно, которое назначил разведывательным, поскольку Квазин хотел вести группу. К тому же, вид этого громилы мог отбить у дикарей желание напасть на экспедицию. Люди сейчас были уязвимы, особенно для стрел, поскольку по обеим сторонам реки стеной стояли джунгли. Путникам попадались гиппопотамы и крокодилы; к реке частенько спускались слоны — искупаться и на водопой. По берегам реки количество птиц исчислялось сотнями тысяч; деревья дрожали от прыжков пронзительно визжащих обезьян. Тут и там в поле зрения путешественников на мгновение попадались антилопы, для которых джунгли являлись домом. Встречались и леопарды, охотящиеся на антилоп, обезьян и речных свинок. Охотники из пращи убивали обезьян и птиц, копьеносцы закалывали крокодилов, гиппопотамов и поросят. Впервые со времени ухода с аванпоста у людей появилась возможность наесться досыта. К удовольствию кхокарсан в реке водилась разнообразная рыба.
К несчастью, за день до того, как экспедиция достигла места слияния двух рек, раненый гиппопотам опрокинул челнок и с двумя самцами убил пятерых членов группы. Одного мужчину вытащили из воды, другой поплыл к болотистому берегу. И напрасно — беднягу схватил чудовищных размеров крокодил и унес в реку.
Бросив кости, по которым определялось предзнаменование, и истолковав их, жрица объявила, что путешественники обидели речного божка. Тогда принесли в жертву двух поросят, борова и свинью, которых поймали во время охоты, и следующий день прошел без происшествий. Ближе к вечеру отряд вышел к широкой реке, которая несла свои воды вниз, к морю.
Сидевший позади Хэдона Хинокли сказал:
— Последний раз я видел тех троих около двадцати миль отсюда. Но точно определить то место я не в состоянии. Здесь нет никаких примет.
— Они, в любом случае, вряд ли задержались бы здесь, даже если и остались в живых, — предположил Хэдон. — Но мы все же внимательно обследуем это место. Если они погибли, возможно, остались их скелеты.
На следующий день, плывя по течению и вдобавок упорно работая веслами, путешественники добрались до того места, где, как полагал Хинокли, произошло нападение. Хэдон распорядился подвести челноки к болотистой заводи, где располагалось несколько маленьких островков. На одном из них экспедиция раскинула лагерь, все собрались вокруг костров, напрасно полагая, что дым защитит их от москитов.
— Среди наших людей появились больные болотной лихорадкой, — рассказал Хинокли.
— Пятеро умерли, и когда на нас напали дикари, многие, слишком ослабев, не могли оказать сопротивление. Ты тоже можешь потерять нескольких человек, прежде чем мы доберемся до моря. К счастью, на побережье не так много москитов.
— Какое отношение имеют москиты к болотной лихорадке? — спросил Хэдон.
— В 1539 ПХ, — сообщил Хинокли, — жрица-врач Хелико сделала наблюдение, что в болотистых местностях и в местностях со стоячей водой, где был произведен дренаж, количество москитов снизилось. В такой же пропорции уменьшились и случаи заболевания лихорадкой. А там, где нет москитов, нет и болотной лихорадки. С той поры минуло пятьдесят лет, тогда жрицу просто высмеяли. Но позже врачи признали, что, по всей вероятности, она была права.
— Очень полезные сведения, — сказал Хэдон. — Но тем временем, все мы должны молить о пощаде Кваво, нашу целительницу, и Мьягогобаби, демона москитов. — Но, — добавил он, — самое лучшее — это выбраться отсюда и отправиться туда, где нет этих маленьких дьяволов. Возможно, разыскиваемые нами умерли от лихорадки, но они наверняка также были слишком слабы, чтобы охотиться, и могли попасть в лапы леопардов.
Все понимали, несмотря на веские доводы, что необходимо осмотреть этот район. На следующее утро приступили к осмотру, двигаясь вброд по болотам до тех пор, пока не дошли до более высокого места, потом прошли еще полмили пробравшись через болото, вернулись на берег реки. Двигаясь, они постоянно окликали по имени Лалилу и Пагу. Хотя крики могли привлечь внимание дикарей, как действовать иначе? Несчастные могли находиться где-то поблизости, не подозревая, что их спасители рядом. Кроме того, столь сильный шум мог отпугнуть как дикарей, так и больших хищников. По крайней мере, Хэдон очень на это надеялся.
К концу второго дня он убедился. что такой способ поиска безнадежен и глуп. Если люди еще живы, то, вряд ли стали бы оставаться здесь. Возможно, они вернулись на побережье или пошли на юг — по направлению к Кхокарсе. Предпочтительнее всего было бы сначала проследовать к морю и выяснить, нет ли их там. Если экспедиция не обнаружит никаких признаков их пребывания там, то может вновь отправиться на юг.
В то утро заболели многие участники экспедиции. Хинокли и доктор, с огорчением покачивая головами,
