быть, не станет с вами говорить. — Он потянулся к шнурку звонка.
— Давайте решим так: если он скажет «нет», вы не будете настаивать. — Он дернул шнурок и снова подошел ко мне. — Мне кажется, все-таки существует какая-то неясность...
— Нет, просто мне интересно с ним пообщаться...
Открылась дверь, и появился Стефан.
— Скажи Саше, что мисс Кроуфорд и я хотим поговорить с ним немедленно.
Стефан склонил голову, на лице его не дрогнул ни один мускул, и покинул комнату.
— Что тревожит вас, Саманта? — Питер снова вернулся на свое место и сел. — Может быть, я помогу вам, если Саша не сможет?
— Саша был в Ширклиффе в тот день, когда Тереза... умерла, не так ли?
— Да, действительно он был там. — Его, казалось, совершенно не удивил мой вопрос. — Когда я узнал, что Тереза решила ехать в Ширклифф и находится в истерическом состоянии более чем обычно, я попросил Сашу поехать с ней вместе.
— Почему?
Он пожал плечами:
— Мне казалось, что Саша сможет ее успокоить. Но в тот раз ему не удалось. Во всяком случае, пока они ехали в машине...
— Почему Саша был отослан домой сразу же после гибели миссис Кастеллано?
— Перед, а не после, Саманта, — мягко поправил меня Питер. — Саша уехал с Игорем вскоре после того, как Тереза ударила мисс Марсден, моего секретаря. Саша предложил, и я согласился... — Он замолчал, потому что открылась дверь.
Я обернулась и увидела на пороге Сашу. Он был с непокрытой головой, в белой длинной рубахе, подпоясанной кушаком, темных брюках и высоких сапогах. И очень похож на Распутина.
— Мадемуазель Саманта хочет спросить тебя о той части истории, которая ей не совсем ясна, Саша. Она спрашивает, почему ты сразу покинул Ширклифф, когда моя жена атаковала мисс Марсден. — Он улыбнулся, глядя на хмурое Сашино лицо. — Садись, пожалуйста.
Саша потряс лохматой гривой волос. Как только он появился, его глаза ни на мгновение не оставляли моего лица. Но я старалась не смотреть на него, уткнулась в свои заметки.
— Почему она спрашивает об этом?
Я вдруг поняла, что еще ни разу не слышала, как Саша говорит по-английски. У него почти отсутствовал акцент.
— Чтобы дополнить и закончить свою книгу, Саша.
— Она спрашивает об этом меня?
— Нет. Она спросила меня. Я хотел ей рассказать, что мы успокоили мою жену, и у тебя не было причин оставаться там дольше. Потому что Тереза уснула, и я собирался оставить ее на ночь.
— Значит, вы ответили ей за меня, месье.
Я посмотрела на него, но не смогла вынести взгляд пронзительных черных, глубоко посаженных глаз, злобно сверливших меня из-под кустистых бровей.
— Так и было, Саша? Вы успокоили мадам Кастеллано?
— Мы успокоили ее вместе — месье и я.
— Саша, в этой стране любой человек, обладающий информацией о покушении на убийство или о самоубийстве, должен прийти на процесс по делу или на допрос и дать показания, которые должны быть запротоколированы. Но вы этого не сделали. Ни вы, ни Игорь. Почему?
Саша молчал.
— Может быть, я отвечу, Саманта? — поспешно вмешался Питер. — Не было необходимости для появления у следователя Саши или Игоря. И адвокат, представлявший мои интересы, согласился с этим. Эти двое могли лишь подтвердить показания других. Вы же знаете, я хотел как можно меньше разговоров об этом происшествии, мне не нужен был скандал, широкая огласка этой неприятной истории. Как будто знал, что это мне вскоре понадобится.
— Каким образом, мистер Кастеллано?
Он взглянул на Сашу:
— Я заболел вскоре после следствия. Слишком много работал, а потом все это волнение... Я мог никогда не поправиться, если бы не Саша...
Кажется, в этом доме все без исключения неохотно говорили о болезни Питера, но я не могла упустить момент и, собрав всю смелость, полюбопытствовала:
— Болезнь или нервное потрясение?
Ответом мне была тишина.
— Я не стану писать этого в книге, — заверила я.
— Да, нервное истощение, — проговорил наконец Питер.
— Вы лежали в клинике?
— Да, — вновь сухо и коротко отозвался он. Потом посмотрел на Сашу. — Лучше рассказать ей, Саша. — Он повернулся ко мне спиной и заговорил: — Я скажу вам, Саманта, хотя прошу вас не писать этого в книге. Я был потрясен смертью Терезы. Я винил себя. Выдержал следствие, но после этого... я хотел убить себя. Так же, как это сделала Тереза.
Саша вдруг прервал Питера. Горячо, быстро и сердито полилась русская речь. Но Питер упрямо покачал головой:
— Нет, Саша. Уверен, ей можно доверять. Она не напишет этого.
— Я уверяю вас, что не стану писать! Саша вас остановил?
— Да. Так вот... Вызвали доктора Мэннинга. Он... велел отвезти меня в клинику.
— В какую?
Питер нетерпеливым жестом махнул рукой в неопределенном направлении:
— Далеко отсюда. В холмах, у озера. Санаторий.
— Клиника для душевнобольных?
— Да. Я находился там долгий период времени. Годы. Врачи говорили, что меня нельзя вылечить, и ничего не сделали для меня... Тогда Шерил привезла Сашу. Он изменил все... Я наконец успокоился. Саша часто навещал меня, и, когда врачи увидели улучшение, они оставили нас в покое. Я понял, что не нуждаюсь в докторах так, как нуждаюсь в Саше. Он единственный, кто помог мне выздороветь.
— Как вы это сделали, Саша? — Я заставила себя посмотреть ему прямо в глаза.
Он опять не ответил.
— Профессиональный секрет? — Я пыталась улыбнуться. — Ладно, не имеет значения. Я все равно не собираюсь ничего записывать и вносить это событие в книгу о Питере.
Саша вдруг так посмотрел на меня, что я по-настоящему ощутила полный контакт с его пронзительными черными глазами и вдруг почувствовала странное оцепенение, сонливость, вялость мысли. Я забеспокоилась и испугалась.
— Ваша книга — зло, — резко заявил Саша, его голос походил на воронье карканье, — она его погубит. Пишите, если хотите. Мне все равно. Но ему будет плохо.
Я увидела, как загорелое лицо Питера залила внезапная бледность. Все его тело заметно напряглось, руки задрожали.
— Но почему, Саша? Почему?..
Он вдруг улыбнулся. Это было, пожалуй, самым ужасным зрелищем из всех, что я когда-либо видела.
Он повернулся и хотел уйти, и я сразу ощутила громадное чувство облегчения. Но почему-то произнесла:
— Саша, подождите! Питер, скажите, чтобы он вернулся.
Я еще никогда раньше не называла Кастеллано просто Питером. У меня вырвалось его имя, и это вдруг вернуло мне ясность сознания. Я видела, как за Сашей медленно закрылась дверь, и повернулась к Кастеллано.
— Зачем вы держите его у себя? — спросила я напрямую.
