— В то же время, — невозмутимо продолжал он, — я неплохой танцор, что возвращает нас к началу нашей беседы.
Вы окажете мне честь, леди Синтия, и подарите мне танец? — Он поднял указательный палец, как бы предупреждая. — Будьте осторожны! Не придавайте слишком большого значения моему приглашению, или я начну думать, что вы тщеславны. Я попросил вас потанцевать со мной, а не выйти за меня замуж.
Это было так смешно, что она еле удержалась, чтобы не рассмеяться.
— Вы уже просили меня выйти за вас замуж, — презрительно буркнула она. — Так что не надо говорить, что я тщеславна.
— Но позвольте вам напомнить, что эти два предложения были сделаны мной в разное время. То, что вы согласились на второе предложение, не обязывает вас соглашаться на первое.
Какая же у него привлекательная улыбка! Нельзя на нее не ответить, пусть даже неохотно.
— Хорошо. Один танец. — Потом ей в голову пришла неожиданная мысль, и улыбка стала лукавой. — Пусть это будет павана, если музыканты смогут ее сыграть.
— Павана! — Сначала он вроде бы пришел в ужас, но быстро оправился. — Я уверен, что они сыграют. Мне подсказывает это мой внутренний голос. — В глазах Дерека появился хитрый блеск.
Синтия была уверена, что он не задумываясь подкупит музыкантов. Она еле удержалась от того, чтобы не рассмеяться.
— Прошу вас, проводите меня к лорду и леди Графтон.
Вы можете подойти ко мне, когда услышите, что заиграли павану. Если вы ее услышите.
— О! Я могу подойти к вам задолго до этого, — уверил он ее.
Стараясь выглядеть строго, она сказала:
— Прошу вас не делать этого. Ваше присутствие действует на меня странным, непонятным образом, мистер Уиттакер. Вы заставляете меня терять самообладание. В моей жизни так редко это случается, что я даже не сразу поняла, что со мной происходит.
— Вам это на пользу. В жизни даже самой холодной из снежных королев должен найтись человек, которого ей не удастся напугать.
— Что за абсурд! Я не пугаю людей.
Он посмотрел на нее скептически.
— А как бы вы это назвали?
Она прикусила губу.
— Не слишком-то вежливо дразнить меня за мою робость, — высокомерно парировала она.
Запрокинув голову, он радостно расхохотался:
— Сдаюсь! Приношу свои извинения, миледи.
— Так вы отведете меня обратно в зал?
— Ваше желание для меня закон. — Он взял ее под руку и снова прикрыл ладонью се руку.
Она многозначительно посмотрела на его руку.
— Вы слишком фамильярны, сэр, — сказала она, но ее голосу не хватало уверенности.
И он почему-то сорвался.
— Ах, Синтия, не заморозь меня. — Его голос прозвучал так тихо и интимно, что у нее по спине побежали мурашки. — Позволь мне прикасаться к тебе, пока это возможно.
Сердце Синтии затрепетало. Прежде чем подумать, она подняла глаза на Дерека, и это было фатальной ошибкой.
Слова протеста, которые она собиралась произнести, так и не слетели с ее губ. Вместо них прозвучало совсем другое:
— Дирек, ты меня погубишь. Когда я с тобой, я не знаю, на каком я свете.
Она увидела, как потемнели его глаза. Он все понял.
Синтии показалось, что все вокруг вдруг стало расплываться и пропадать и они остались совершенно одни в каком-то прекрасном уединенном месте.
— Ты стараешься следовать правилам. Но, Синтия, моя дорогая девочка, правила — это не для нас с тобой.
Его слова как будто не имели смысла, но она им поверила. В глубине души она чувствовала, что он прав.
Она вздрогнула и отвернулась, чтобы не видеть его глаз и тем вернуть себе самообладание. Они все еще стояли в фойе, почти на пороге бального зала, полного народу.
— Отведи меня обратно, — сказала она еле слышно. — Когда я с тобой, я даже думать не могу.
— Ты знаешь, что я прав.
— Мне кажется, — ответила она, чувствуя себя несчастной, — что я больше вообще ничего не знаю. И чем я становлюсь старше, тем больше убеждаюсь в том, что все, что я когда-то знала, не правильно. Отведи меня обратно, Дерек.
Пожалуйста.
