разговоре святая святых. Получалось, что он посвящал ее в свою сокровенную тайну. Крэг притормозил, не доезжая до перекрестка, где узкое, посыпанное гравием шоссе пересекало проселочную дорогу. Здесь на обочине возвышались три столбика с почтовыми ящиками. Эми успела разглядеть их. Последний ящик основательно проржавел, однако Эми без труда прочитала фамилию «Янг».
Дорога пошла круто вверх, и тут Крэгу пришлось трудновато: то и дело приходилось лавировать между ухабами и объезжать булыжники, которыми была сплошь усеяна эта Богом забытая дорога. По левую сторону до самой вершины хребта тянулся вырубленный лес. Редкие сохранившиеся деревья казались огромными и величественными. Солнце заливало землю своим сиянием. Однако, несмотря на теплую красновато-оранжевую палитру листвы, раскинувшийся справа лес удручал. Он выглядел словно непроходимая стена, от которой так и веяло каким-то враждебным холодком.
— Кто живет здесь, я не знаю, — объявил Крэг, указывая на непокрашенный деревянный дом. — Наверное, хозяева приезжают только на лето. А семья Крофутсов обитает в самом конце дороги. По крайней мере они там были, когда я последний раз навещал эти места.
— А когда?
— Уже не помню, — задумался Крэг. Внезапно он помрачнел, и Эми никак не могла понять причину такой резкой смены настроения. — Может, пару месяцев назад, а может, и лет.
Крэг поднялся еще футов на пятьсот по дороге, выглядевшей все более и более разбитой, а потом свернул с нее на какую-то широкую тропу, поросшую травой и мелкими кустиками, которые скрывали все рытвины и ямы. Наконец, они добрались до каменной площадки на вершине хребта. Обернувшись, Эми едва разглядела внизу шоссе, а впереди, в проеме между остроконечными хребтами, известном, как «Седло Кларка», расстилалась долина Шейдс — в десять, или даже в двадцать квадратных миль; пожелтевшие участки пастбищ сменялись огненно-рыжими осенними лесами.
— Какая красота, — прошептала Эми. — Как здорово здесь жить!
— Я тоже всегда так думал. — Крэг вышел из машины и, сунув очки в карман рубашки, направился к заброшенному коттеджу. На полпути он остановился и, повернувшись, вопросительно посмотрел на Эми. — Ты идешь? Хотя, конечно, не больно-то здесь и интересно.
Эми быстро подошла к нему, и вскоре они очутились перед небольшим домиком, двери которого выходили на восточную сторону. Крыша отсутствовала, как, впрочем, и одна из стен. Повсюду валялись почерневшие камни. Здесь царствовал мох, все вокруг было покрыто им. В отдельных окнах еще темнели осколки закопченного стекла. Над руинами склонился гигантский древний дуб, который хотя и пострадал от огня, все же остался на месте и, как согбенный старец, пытался прикрыть собой развалины.
Эми заворожено уставилась на дом. Внезапно появившаяся гладенькая белочка прервала ее мысли. Зверек скользнул по верху обгорелой стены. Эми взглянула на Крэга и поняла, что все это время он пристально наблюдал за выражением ее лица.
— Как видишь, дом сгорел, — констатировал он.
— А что случилось?
— Из-за матери. Она в трезвом-то состоянии не всегда нормально себя вела, ну, а уж когда напивалась, от нее просто житья не было. В доме у нас был камин, и его вполне хватало, чтобы согреваться холодными зимними вечерами. Но за огнем надо следить, ты же понимаешь. А мать имела привычку класть слишком много дров на угли, а потом сразу же засыпала на диване. В ту злополучную ночь несколько искр попало на ковер. К счастью, мать проснулась и, более того, успела еще и нас вытащить через черный ход... Внутри показывать нечего. От дома остался один скелет. Дело было зимой, и снег с крыши в конце концов потушил пожар, иначе даже этот каркас не уцелел бы.
Эми осмотрела площадку и заметила в углу целую кучу мусора: какие-то бумажки и консервные банки.
— Похоже, здесь частенько устраивались пикнички. Кто сейчас владеет этой территорией?
— Я. Я унаследовал ее в возрасте двадцати одного года.
Эми подошла поближе к дому.
— Вот здесь и стоял этот самый Майкл, как он уверял, когда звонил вчера вечером твоей тетушке. Интересно, а...
— Ради Бога, Эми, — строго оборвал ее Крэг. — Пошли отсюда. Я больше ничего не хочу слышать о призраках.
Он стремительно зашагал к машине, и Эми едва поспевала за ним.
— Я ляпнула, не подумав, — извинилась она. — Знаю, что здесь ты провел не самые лучшие годы.
Крэг посмотрел на нее, но взгляд его ничего не выражал.
— Нет, Эми, ты не права. Мы с Майклом были счастливы. Я бы даже сказал, очень счастливы. — Он прислонился спиной к машине и, доставая трубку, задумчиво разглядывал через «Седло Кларка» долину Шейдс. — Мы росли в естественных условиях, мы бегали по лесам, и нам было хорошо с матерью, словно она приходилась нам старшей сестрой. Теперь-то я знаю о ней гораздо больше, чем тогда, и, разумеется, понимаю ее вину. Она пила и... не совсем верно воспринимала мужчин, не больно-то разбиралась в них, частенько она вообще забывала о нас, но мы тогда не замечали этого. Мы знали, что если она не вернулась сегодня домой, то обязательно приедет завтра и снова приготовит нам еду, постирает, уберет дом, выкупает нас и выслушает все истории про наши подвиги и приключения. Даже теперь мне кажется, что она была тогда счастлива с нами, хотя сегодня оцениваю прошлое по-другому.
— Наверное, твоя мать была очень милым человеком, несмотря на все свои недостатки.
— Да, теперь-то я знаю, что на первой стадии развития маниакальной депрессии люди бывают просто очаровательными, пока не начинаются приступы. А мы с Майклом не часто наблюдали их. Мать была умной женщиной и в такие периоды старалась уйти из дома. Возможно, она понимала, что в один из таких приступов может убить нас. И еще одна мудрая штука, на которую мать решилась: когда болезнь начала прогрессировать и постепенно у нее развился настоящий психоз, она сблизилась с тетей Элен.
Эми подошла поближе и уткнулась в его плечо.
— А что случилось с твоей матерью, Крэг?
— После того, как сгорел дом, Элен поняла, что мать представляет опасность и для нас обоих. Сначала она пыталась уговорить ее добровольно обратиться в психиатрическую лечебницу Кэмптона. Но мать смертельно боялась подобных заведений. Поэтому пришлось отправить ее туда принудительно. Она умерла буквально через несколько часов после того, как ее доставили в больницу. Мать сразу же попыталась сбежать оттуда и погибла от кровоизлияния в мозг. Ей было всего двадцать девять лет.
— Это ужасно.
— Она относилась к тем самым обреченным людям, которые изредка и нам с тобой встречаются. Стоит только взглянуть на них, и ты нутром чуешь, что они умрут очень рано. Наверное, и на Майкле лежал этот отпечаток, но я сейчас плохо помню брата и не могу сказать наверняка. Он был копия матери: темноволосый, вечно напружиненный, полный энергии и легко поддающийся сменам настроения. — Неожиданно Крэг рассмеялся: — А интересно, какой вид у меня? Неслабый, вероятно, компотик из плодов со всего генеалогического древа.
— А мне очень нравится твой вид, — мечтательно произнесла Эми, закрывая глаза. — И не разрушай мой идеал.
Крэг нежно обнял ее одной рукой.
— А ты встречалась с интересными мужчинами в Калифорнии?
— И очень часто.
— И все они, конечно, в тебя влюблены.
— По крайней мере, когда я уезжала, они мне клялись в этом.
— Тогда не надо было уезжать. — Крэг покачал головой.
Эми шагнула назад и внимательно посмотрела на него.
— Иногда я просто не могу понять, когда ты шутишь, а когда говоришь серьезно.
— Конечно, я шучу.
— А может, ты и вправду хочешь, чтобы я уехала назад в Калифорнию?
— Эми, не глупи.
— Я весь день мечтаю, что ты меня, наконец, поцелуешь и поздравишь с возвращением, но, видимо, не дождусь ни того, ни другого.
