– Да об этом маленьком комедианте. Он водит нас за нос, это точно. И какой хитрец! Ведь я уже шесть дней и ночей подряд не и мыкаю глаз, ни на минуту. А что вы думаете! Кофе помогает… Но вот вдруг сегодня утром, когда я сидела себе спокойно и читала псалмы, он подскочил в постели. Я обомлела. Подпрыгнул, словно рыба из воды. Я видала больных и знаю, что они ни с того ни с сего не станут вот так скакать. Я стала наблюдать. Он пошевелил ногами и руками. Можно было подумать, что он защищается от нападения. Он раскраснелся и весь горел. «Маргарита! – сказал он. – Маргарита!»
– Он заговорил! – воскликнула пожилая монахиня, испытывая угрызения совести оттого, что так разволновалась.
– Ну да, и еще как! Он много чего наговорил. Сначала звал Маргариту, потом свою мать и еще кого-то. Говорил про бумажник, про двадцать тысяч франков в банковских купюрах и про то, что боится полиции!
Сиделка умолкла. Мать Франсуаза Ассизская опустила голову и задумалась.
– Он назвал какое-нибудь имя? – спросила она.
– Маргарита… – начала было Даво.
– Я имею в виду их фамилию.
– Постойте!.. У меня отличная память, если бы спать побольше… Ох и достается мне, но я знаю, что такое благодарность!.. Он назвал имя.
– Может быть, де Клар?
– Пожалуй, нет… Что-то вроде Шарльвуа…
– Фиц-Руа?
– Нет, не Фиц-Руа… Пальвуа, Мальвуа… Он говорил о нотариальной конторе… Ох и жуткая, должно быть, история!
Пожилая монахиня жестом, приказала сиделке выйти из кельи и сама последовала за ней. Они вместе спустились в приемную, где и вправду дежурила сестра.
Когда они бесшумно приблизились к постели, сестра сказала:
– Сейчас он спокоен. Ему приснился дурной сон. Какой красивый молодой человек! Невозможно поверить, что он тяжело болен.
Вот уже три дня, как мать Франсуаза Ассизская не навещала больного и сейчас была поражена происшедшей в нем перемене. Несомненно, румянец на щеках был вызван лихорадкой, но все списать на лихорадку было невозможно. Сестра не преувеличивала: молодой человек выглядел вполне здоровым.
Как обычно, монахиня долго и внимательно разглядывала раненого. Вдруг он сделал резкое движение, легкое и сильное, и перевернулся на бок.
– Видите! – торжествующе воскликнула сиделка. – Он играет с нами в прятки!
– И никогда прежде вы не замечали, что он двигается? – спросила пожилая монахиня. Щеки ее порозовели, словно в них отразился румянец, пылавший на лице Ролана.
– Никогда, честное слово, никогда! – заверила Даво. – Надо же было нас так провести… Даже доктор ничего не заметил!
Ролан издал глубокий вздох, как обычно вздыхают перед тем, как проснуться. Взгляд его был живым и ясным. Нельзя сказать, что он «бросил быстрый взгляд на присутствующих». Казалось, он все понял раньше, чем увидел: глаза его немедленно потускнели и приняли бессмысленное выражение.
– Посмотрите-ка на него! – не унималась Даво. – Ну и хитрец! Прикидывается мертвым.
Пожилая монахиня жестом заставила сиделку умолкнуть. Она приблизилась к кровати и взяла Ролана за безвольно свисавшую, но горячую руку.
– Мой юный друг, – мягко сказала она, – вы меня слышите?
– Вот те на! – пробормотала сиделка. – Ну и чудеса!
Раненый не шевельнулся и не ответил.
– Я предупреждаю вас, – продолжала монахиня более строгим тоном, – о том, что во сне вы двигались и разговаривали. Хватит притворяться.
Раненый едва заметно побледнел – и только.
Монахиня переждала несколько секунд и произнесла повелительным тоном:
– Господин Ролан, я требую, чтобы вы заговорили.
Сиделка и сестра изумленно переглянулись. Почему она его так назвала? Откуда она знает его имя?
Раненый слабо вздрогнул и побледнел еще сильнее.
Мать Франсуаза Ассизская подождала еще минуту. Затем, обретя привычную невозмутимость, она направилась к двери со словами:
– Я распоряжусь, чтобы немедленно предупредили прокурора. Этот молодой человек вполне способен ответить на вопросы судьи. Пусть пошлют за доктором. Настала пора отправить мнимого больного в тюрьму, там его место.
– О, матушка! – взмолилась сестра. – Сжальтесь над ним!
Даво проводила пожилую монахиню до двери и сказала, указывая на свой наряд:
– Я жду не дождусь нового платья. В этом я дрожу от холода.
