поклонника.
В течение нескольких недель он преследовал Глорьетту, словно тень. Мы знаем, чем завершилось это ухаживание и с помощью какой грубой лжи удалось ему обмануть материнскую любовь Лили.
Знаем мы также, что он обещал ей брачный союз.
Добавим же мы лишь одно: исполнению этой клятвы мешала живая преграда, ибо на борту корабля, уносившего Глорьетту в Бразилию, находилась и законная супруга герцога, красавица герцогиня де Шав.
XXIII
ГОСПОЖА ГЕРЦОГИНЯ ДЕ ШАВ
Орлеанских ворот между двумя широкими аллеями берет начало охотничья тропа, пересекающая лес по диагонали, – она ведет в пустынные рощи, совершенно незнакомые большинству парижан, гуляющих возле озера. Ибо многие люди ездят в Булонский лес триста шестьдесят пять раз в году, выбирая все триста шестьдесят пять раз одну и ту же дорогу.
Так уж устроена самая остроумная нация мира. Гектор и его спутница двигались шагом в тени больших деревьев. Они вели беседу именно о той госпоже герцогине де Шав, которая была первой женой герцога де Шав и которую мы упомянули в конце предыдущей главы. Лили невольно понизила голос, рассказывая об этой женщине, и в голосе ее зазвучала откровенная печаль.
– Я была очень одинока на корабле, – начала она, – ваш дядя подкупил всех, кто мог бы открыть мне глаза на происходящее. На палубе я часто видела изумительно красивую, но очень грустную даму, чью бледность только подчеркивали длинные черные волосы. Господин герцог при мне ни разу не заговорил с ней, и только многие годы спустя я узнала ее имя. Она звалась так же, как я сейчас, – госпожа герцогиня де Шав.
– Значит, вы слышали…? – начал было Гектор. Лили властным жестом приказала ему молчать.
– Через год после нашего приезда в Бразилию, – тихо промолвила она, – господин герцог де Шав обвенчался со мной в часовне церкви Сент-Мари-де-Глуар в Рио. Потом я узнала, что к этому моменту его первая жена уже семь месяцев, как умерла. Не расспрашивайте меня. Я знаю лишь то, что собираюсь открыть вам, а это очень немного.
Господин герцог де Шав представил своей первой жене одного из юных кузенов, только что окончившего университет, и попросил госпожу герцогиню оказать мальчику покровительство в свете.
Затем в один прекрасный день он обвинил ее в том, что она с излишним усердием исполняет его волю.
В ночной стычке молодой человек был убит неизвестным злоумышленником. Герцогиня же умерла.
А брата герцогини, весьма влиятельную персону при дворе, отправили в изгнание, поскольку он осмелился заговорить о яде.
– Мадам, – сказал, нахмурившись, Гектор, – вы правы. Мне следует реже бывать у вас.
– О! – сказала герцогиня де Шав с улыбкой. – Не напускайте на себя этот роковой вид, ведь мы не в Бразилии – в Париже яд больше не в моде. К тому же, – добавила она, став серьезной, – это, быть может, клевета.
Наступила долгая пауза. Когда же лошади, выйдя из леса, пошли шагом по лугу в окрестностях Мадридского замка, мадам де Шав вдруг воскликнула наигранно-веселым тоном:
– А что наше восьмое чудо света? Наша красавица из красавиц? Мы совсем забыли о вашей страстной любви, Гектор.
– Дорогая кузина, – ответил молодой граф, – если бы ее не существовало, мой дядя, быть может, имел бы основания для ревности.
Лили рассмеялась от души, что случалось с ней весьма редко.
Однако за эти несколько дней характер ее сильно изменился.
– Кузен, – вскричала она, – это почти признание либо дерзкое, либо коварное.
– Могу ли я быть дерзким с вами, кузина, – с искренним волнением возразил Гектор, – а уж тем более коварным? Вам известно, что я вас люблю, и вы знаете, как я вас люблю. Без сомнения, вы слишком красивы, чтобы пробудить только привязанность, словно к сестре, но равным образом не подлежит сомнению, что в сердце моем безраздельно властвует любовь, устоявшая даже против насмешек – а они способны убить любое чувство – причем, насмешек явных и очевидных. Не следует шутить с любовью, которая уже сделала меня несчастным, а впоследствии, быть может, сломает мне жизнь.
Герцогиня, не останавливая коня, протянула юноше руку.
– Вам уже есть двадцать, Гектор? – спросила она.
– Через одиннадцать месяцев мне исполнится двадцать один год, – ответил Гектор, – я скоро стану совершеннолетним.
– И что же вы намереваетесь делать, став совершеннолетним?
Гектор отозвался не сразу.
– Так что же? – настойчиво повторила мадам де Шав.
– Что же? – вскричал Гектор со страстью, заставившей вздрогнуть его прелестную спутницу. – Если она любит меня, я женюсь на ней, если не любит – умру!
Мадам де Шав уже не улыбалась. Оба они отпустили поводья, предоставив лошадей самим себе.
– Вы никогда не рассказывали мне подробно о вашей любви, – промолвила герцогиня серьезным тоном. – Вы больны, а каждая женщина – немножко лекарь. Ну же, я жду исповеди.
Юный граф просиял. Для этих бедных влюбленных нет большего счастья, чем поведать о своих
