больше четверти века. Из 110 тысяч жителей района пропало без вести около 8 тысяч, то есть, 7,2%. От общей численности советских людей в 194,1 миллиона это составляет 13.975.200 красноармейцев и командиров Красной Армии, бесследно пропавших на полях Великой отечественной войны.
Этому расчету можно верить, потому что в Сергиево-Посадском районе всего один райвоенкомат, и учет потерь велся «в одни руки», без особой путаницы и неразберихи. Завышенный результат в сравнении с данными по Саратовской области опять же можно отнести за счет повальной мобилизации загорчан при формировании в Загорске 1 ударной армии.
Прошли годы после Победы. Тех, кто вернулся с войны счастливым победителем, и тех, на кого пришли «похоронки» и извещения о смерти, при Брежневе, наконец-то, признали ветеранами войны, участниками и инвалидами ее, или погибшими защитниками Родины. Их стали чествовать, с годами все более помпезно и казенно. Государство стало оказывать им какую-то материальную помощь. А жены и дети пропавших без вести оставались вне закона.
Прошли еще десятки лет. Участники войны умирали, чем дальше, тем больше. В России вот уже больше 1000 лет простые люди живут не слишком легко и благополучно, а сейчас по средней продолжительности жизни мужчин мы скатились чуть ли не на уровень мрачного средневековья. Теперь настоящих ветеранов, - фронтовиков, окопников, - остались считанные единицы. Участниками войны стали считать всех, кто имел хотя бы косвенное отношение к Действующей армии, работников всевозможных тыловых служб. Мне говорили, что иногда участниками войны, ее ветеранами признавали даже бывших полицаев, власовцев и бандеровцев. Не знаю, можно ли такому верить, но люди зря не скажут.
Сейчас в честь ветеранов гремят фанфары в день Победы, в небе России для них вспыхивают праздничные салюты, они купаются в лучах славы. И, самое главное, - у их детей и внуков есть заслуженные, прославленные отцы и деды, героические защитники Родины.
А миллионы семей таких же солдат и командиров, но пропавших без вести, вот уже 65 лет в этот великий день горько задумываются, а то и плачут. Для всех них, как и для меня, война до сих пор не окончена, она продолжается.
Непризнанные солдатские вдовы надрывались в непосильном, неженском труде, чтобы в одиночку выкормить детей, поднять их на ноги, спасти от голода и болезней. Они быстро старились от беспросветной жизни, от бесконечного, незаживающего горя одиночества. Когда они обращались за помощью к властям, то получали достойную отповедь. Ваш муж не числится ни в каких списках. Может, он перешел на сторону врага, а сейчас скрывается от справедливого возмездия где-нибудь в Южной Америке вместе с недобитыми фашистами. Скажите спасибо, что мы вас не привлекаем за его делишки.
И подросли десятки миллионов то ли сирот, то ли детей изменников Родины. Они шли работать в 10-11 лет, писали в анкете: отец пропал без вести. На праздниках они поздравляли тех, кто вернулся с войны. Смотрели салюты в честь великой Победы. И думали о своих отцах и дедах.
Советская власть о них забыла. Тоталитарная, антигуманная Советская власть ликвидирована, ее сменила власть демократическая. Но и в демократической России никто не вспоминает о несчитанных никем миллионах пропавших без вести. А ведь все они ценой своих жизней приближали нашу Великую Победу.
Всему миру известна Могила неизвестного солдата в Александровском саду у Кремлевской стены. Кто лежит в этой могиле – неизвестно. Этот неизвестный солдат или командир погиб в бою на ближних подступах к Москве и захоронен в братской могиле. Потом его безымянный прах извлекли из братской могилы и с великими почестями похоронили у кремлевской стены. Над его прахом горит Вечный огонь. Поклониться Могиле неизвестного солдата приходят ежегодно миллионы людей. Возле нее проводятся официальные церемонии с участием самых высоких руководителей страны.
Но – вполне возможно, что этот солдат не числится ни в каких списках. Не исключено, что он пропал без вести, исключен из списков личного состава Красной Армии и не считается участником войны, на которой погиб. Его родные не знают, что в Могиле лежит именно их отец, дед. Государство вполне может не признавать их членами семьи погибшего солдата.
Семья солдата
«…есть между ними такие, о которых не осталось памяти, которые исчезли, как будто не существовали, и сделались как бы небывшими и дети их после них…».
Сирах, 44. 8.
На южной окраине Красного Яра центральная улица села раздваивается. Правая дорога ведет в село Генеральское, левая выводит на федеральную трассу Саратов – Самара. В развилке этих дорог лежит сельское кладбище. За последние годы, которые считаются годами обновления России, число могил на этом кладбище увеличилось больше, чем в два раза по сравнению со всей предыдущей историей Красного Яра. Сельская Россия вымирает.
На этом кладбище моя мать в 1972 году похоронила нашу бабушку. Мать моего отца прожила 98 лет в непрерывном труде без выходных, без отдыха. Она всю свою долгую жизнь делала только одно: изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год боролась с нуждой. У нее «угнали на фронт» всех четверых сыновей. Старший Григорий вернулся с фронта инвалидом и через десять лет умер. Средний Александр служил на Дальнем Востоке, воевал с японцами, несколько лет провел в Корее, и его отправили в отставку по болезни в чине капитана. А двое, мой отец и самый младший брат Никифор пропали без вести еще в 1941 году.
Тридцать один год бабушка ждала с войны своих двух пропавших без вести сыновей. Она, как пишут поэты, смотрела с тоской на дорогу, не появится ли там хотя бы один из них. Она не получала за них ни пенсии, ни каких-либо других льгот. Государство не назначило никакой пенсии и ей самой, наша бабушка жила на полном иждивении моей матери, своей снохи. Государство отобрало у нее жизнь двух сыновей, но полностью забыло о своем долге перед ней, матерью троих солдат, и перед неизвестно где погибшими ее двумя сыновьями-солдатами.
На этом же кладбище, неподалеку от могилы бабушки, мы похоронили нашу мать. Она умерла на 91-м году жизни. Шестьдесят лет из них она терпеливо ждала своего мужа, нашего отца. Лучшие годы своей жизни она потратила на то, чтобы спасти нас, четверых своих детей от голода, холода, болезней, чтобы дать нам образование, вывести на жизненную дорогу.
Она работала как каторжная, и давно забыла, что такое отдых, нормальный сон и спокойная, достойная жизнь. И еще она десятки лет вела большую общественную работу как коммунист.
За беззаветный труд власть наградила ее двумя орденами, тремя медалями, званием заслуженного учителя РСФСР. Но та же власть никогда не считала ее вдовой солдата, никогда и ничем не помогала ей воспитывать в одиночку четверых детей.
После войны Советская власть решила восполнить гигантскую убыль населения и ввела большие льготы для матерей. Многодетных матерей в зависимости от количества детей, - пять и больше, - награждали медалями вроде «Материнской славы», им выплачивали пособия. А за десять и более детей матерям присваивалось звание Мать–героиня с вручением такого же ордена и с выплатой довольно крупных пособий.
Еще более щедро поощрялись матери-одиночки. Им разрешили при регистрации ребенка в графе «отец» указывать любого мужчину. И такому «отцу» приходилось выплачивать алименты этому ребенку до его совершеннолетия. Даже если бедолага оказывался совершенно не при чем. Даже если такая «мать» родила ребенка от совершенно другого человека, от какого-то залетного сердцееда. Дело доходило до анекдотов.
Когда я учился в старших классах, в Красном Яре горячо обсуждали совершенно анекдотически- идиотический случай. На окраине села жила семья инвалида войны. До войны супруги родили пятерых детей. Отца забрали на фронт, но ему повезло, и всего через год он вернулся к семье без ноги. За несколько лет у них родилось еще четверо детей. До заветного звания Матери-героини с существенными льготами не доставало всего одного младенца.
Но многодетный отец, видимо, потерял свою репродуктивную способность, и вожделенный десятый ребенок никак не рождался. Тогда супруги посовещались и решили привлечь на помощь молодого соседа.
