не наемник, я — моджахед». Между тем Хаттаб воевал уже более 15 лет. Сначала участвовал в боевых действиях в Афганистане, затем в отрядах непримиримой таджикской оппозиции, с 1995 года — в Чечне. И всюду предлагал свои услуги профессионального убийцы за доллары.
Что бы ни говорили о себе «воины ислама», в основном ими движут элементарная материальная заинтересованность, нежелание, да и неумение жить другой, мирной жизнью. Неслучайно в стане чеченских боевиков буквально все было поставлено на материальную основу. Так, за каждого убитого и взятого в плен военнослужащего вожаки «волчьих стай» установили свои расценки. Например, за пленение генерала Российской армии Хаттаб обещал «раскошелиться» на 10 тысяч долларов, сотрудника ФСБ — 30 тысяч долларов. Известно, что новобранец, вступающий в отряд Басаева, получал единовременные выплаты за боевые действия: обстрелять российский блокпост — 100 долларов, подорвать единицу бронетехники — от 300 до 500 долларов, сбить вертолет МИ-24 — 18 тысяч долларов, МИ-26 — 20 тысяч долларов, самолеты СУ-24 и СУ-25 — 25 тысяч долларов.
Как же оказались наемники на части территории суверенной России? Откуда проникли и проникают они в Чечню?
После подписания Хасавюртовских соглашений и вывода российских войск с территории республики к концу 1996 года рассчитывать на успех в предпринимательской деятельности или какое-то политическое влияние в Чечне можно было, только имея за собой реальную силу. Как результат, зарубежные государства, имеющие и стремящиеся реализовать свои политические и экономические интересы на Кавказе, оказались заинтересованы в «своих» лидерах местных незаконных вооруженных формирований. Денежные вливания из-за рубежа во многом и обеспечили дальнейшее существование таких формирований. Вместе с деньгами из-за рубежа потянулись специально направленные, ориентированные и идеологически подготовленные «солдаты удачи». Среди них быстро нашлись «начальники» для отрядов ваххабитов, костяк которых составляли иностранцы, в основном — арабы, проникнувшие в Чечню после развала бывшего СССР через неохраняемые тогда границы с Грузией и Азербайджаном, а «пушечным мясом» являлись представители местного населения. Были и отряды, сплошь состоящие из наемников. Наиболее известным отрядом иностранных наемников, активно действовавшим во время первой кампании, был батальон «Фатх», укомплектованный уроженцами Турции, Иордании, Ливана и других государств. Вместе с ним в 1996 году на стороне боевиков действовали более двухсот боснийских мусульман, алжирцы из экстремистской организации «Эмир Абдель Кадер», сирийцы из «Исламского освобождения Сирии», саудовцы из «Организации исламской революции», йеменцы из отрядов «Солдаты Халифа Рашида».
Когда первая чеченская кампания завершилась, они не поторопились вернуться восвояси, включившись в криминальную жизнь мятежной республики. Ставший вожаком этих наемников Хаттаб в союзе с братьями Шамилем и Ширвани Басаевыми достигли наибольшего влияния в Чечне. Другие лидеры крупных незаконных вооруженных формирований (такие, как Р. Гелаев и А. Бараев) вынуждены были с ними считаться. Отряды Хаттаба — Басаева постоянно пополнялись новыми боевиками. По уровню своей подготовки и оснащению они были близки к армейским подразделениям, способным не только проводить террористические акты и вести партизанскую войну, но и захватывать и удерживать соседние территории. Профессиональных бойцов для этих отрядов, причем не только из местных жителей, но и приезжих из Средней Азии, уйгур из Синь-Цзяньского округа Китая, крымских татар, албанцев, россиян мусульманских регионов страны и даже этнических славян, готовила хорошо оснащенная и разветвленная сеть баз и лагерей, организованная на территории Чечни в период между двумя военными кампаниями.
Основная база Хаттаба располагалась на территории бывшего пионерского лагеря под Сержень- Юртом, на левом берегу реки Хулхулау. Здесь находилось семь учебных лагерей, называемых по именам пакистанцев-инструкторов. В Центральном, которым руководил непосредственно Хаттаб, обучались около ста иностранных наемников и несколько особо отличившихся чеченцев. «Абуджафар-лагерь» делал упор на обучение методам ведения партизанской войны, «Якуб-лагерь» специализировался на освоении тяжелого вооружения. В «Абубакар-лагере» растили асов-диверсантов. «Давгат-лагерь» готовил мастеров идеологии и пропаганды. Одновременно в семи лагерях находились около двух тысяч «студентов».
Учебные группы комплектовались по пять человек. В таком составе они потом и воевали. В программу обучения входили ежедневные стрельбы, а также рукопашный бой, минно-подрывное дело, ориентирование на местности, выживание в экстремальных условиях… Особое внимание уделялось отработке вопросов взаимодействия, организации связи, захвату важных городских объектов и заложников.
Полигоны, классы, мечеть, школа-медресе были задействованы здесь почти круглосуточно. Работали больница, столовая, пекарня, общежития. Строились радиостанция и телецентр. По информации из различных источников, через учебные лагеря Хаттаба прошли не менее 7–8 тысяч «курсантов». Каждый из них сначала получал в лагере единовременное пособие в 200 долларов, затем ежемесячную стипендию, равную 100 долларам. За привлечение пяти новых обучаемых выплачивалась премия в 1000 долларов.
Под свое кровавое ремесло Хаттаб подводил и идейную базу. В его распоряжении был так называемый Исламский институт Кавказа, который на деле являлся филиалом международной экстремистской организации «Братья-мусульмане». В институте «работали» 40 преподавателей — афганцы и арабы. 160 слушателей по утрам изучали арабский язык, ваххабизм, а после обеда штурмовали высоты диверсионно-террористического мастерства. Лучшие юные богословы-экстремисты из институтского лагеря «Саид ибн Абу Вакас» отправлялись шлифовать знания дальше — в спецлагеря Пакистана и Турции.
В конце июля 1999 года в большинстве диверсионных лагерей Хаттаба состоялся выпуск молодых специалистов. А в августе «черный араб» отправил их «защищать диплом» в Ботлихский район Дагестана. Заодно и сам отправился в поход за славой.
Справедливости ради надо отметить, что не только арабы оказывали поддержку чеченским бандам. Документы, найденные у бандитов, уничтоженных федеральными войсками в ходе боевых действий второй чеченской кампании, свидетельствовали о том, что среди наемников встречались и подданные западноевропейских государств. Один из них, некий Эрик Жан-Дени Мергари, был, например, гражданином Франции. Кстати, после боя при нем обнаружили информационную карточку Интерпола, означающую, что бандит находился в международном розыске. Кроме того, выяснилось, что убитый в свое время служил во французском Иностранном легионе, наплодившем в своих рядах «солдат удачи», не раз отмечавшихся во многих горячих точках планеты.
А в первой чеченской кампании при ведении боевых действий на территории Дагестана и на начальном этапе контртеррористической операции среди противостоящих федералам боевиков были славяне и с Украины: формирования украинских националистов УНА — УНСО. Наиболее крупным их боевым «свершением» стало участие в обороне Бамута. Однако сепаратисты относились к украинским наемникам с плохо скрываемым презрением, считая их прожорливыми и ленивыми «иноверцами». По «ичкерийской» шкале ценностей те находились на предпоследней ступеньке, опережая лишь предателей-русских, принявших ислам и воевавших на стороне сепаратистов. Многие из украинских наемников погибли в боях или были ранены. Но нередко вместо того чтобы расплатиться с «псами войны» из УНА — УНСО, их просто… продавали в рабство. Так что вербовать новых наемников с Украины вскоре стало сложно.
Трофейные документы, то и дело всплывающие на свет после разгрома очередной бандгруппы на территории Чечни, проливают свет и на происхождение денег для финансирования иностранных наемников и местных боевиков в «Ичкерии», и на географию их вербовки. До последнего времени ею занималось множество различных организаций, рассеянных по всему миру. Объявления о наборе желающих заработать в Чечне можно было найти на сайтах любой религиозной организации экстремистского толка в Интернете. Например, той же «Хезболлах» (Ливия) или «Аль-Гамаа аль-исламийя» (Египет), активную работу до недавнего времени вели и так называемый «Комитет кавказско-чеченской солидарности» со штаб-квартирой в Берлине, парижский «Комитет поддержки Чечни», а также «Чеченский информационный центр» из Кракова.
Поскольку многие из наемников зачастую не представляли себе суть конфликта в Чечне, его жесткое развитие, в результате чего уже первая встреча с войной нередко оказывалась для них роковой, руководство боевиков вскоре поставило условие иностранным наемникам: еще до прибытия в Чечню освоить навыки партизанских действий и военного искусства в специальных лагерях. Такие лагеря были созданы на территориях Афганистана, Пакистана, Йемена, Судана, Северного Кипра, югославского Косово и даже Таджикистана и Грузии (Панкисское ущелье).
