По информации первого заместителя начальника Главного управления по борьбе с экономическими преступлениями (ГУБЭП) МВД России генерал-майора милиции Кузьмы Шаленкова, существовали три канала, по которым чеченские бандформирования получали финансовую поддержку.
Первый — «внутренний официальный канал» — денежные средства, поступавшие из федерального бюджета в республику, которые расхищались там и шли на финансирование бандформирований. В 1997 году Россия выделила Чечне 963 миллиарда «старых» рублей, из них 88 миллиардов — в счет трансферта, 300 миллиардов — на выплату пенсий, 72 миллиарда — на оплату транзита азербайджанской нефти, 2,8 миллиарда — как плату за обслуживание нефтепровода. В январе—июле 1998 года Чечня получила более 200 миллионов «новых» рублей, из них — 40 миллионов в счет трансферта, 118 миллионов — на выплату пенсий, 25,4 миллиона — на оплату за обслуживание нефтепровода. В первой половине 1999 года Чечня получила из федерального бюджета 122,5 миллиона рублей на зарплату работникам бюджетной сферы и на социальные выплаты. На пенсии было выделено 118 миллионов рублей…
Второй — «внутренний неофициальный канал» — финансовые и материально-технические средства российских бизнесменов, занятых в легальном бизнесе, но «симпатизирующих боевикам».
Третий — «нелегальный внешний канал» — включал в себя финансовую деятельность происламских организаций и организаций экстремистского толка. Представители Саудовской Аравии, в том числе и международный террорист Усама бен Ладен, выделили 25, а затем еще 30 миллионов долларов «для помощи чеченским моджахедам». В Иордании на эти же цели было собрано около 20 миллионов долларов.
Кроме того, по неофициальным данным, контроль над российскими банками приносил чеченским группировкам более 0,6 миллиардов долларов чистой прибыли ежегодно, торговля нефтью и нефтепродуктами — 1,2 миллиарда долларов, рэкет — примерно 1 миллиард долларов.
Одна из существенных статей доходов бандформирований в Чечне — хищение нефти. В 1997 году добыча нефти, по официальным данным, составила 2 миллиона тонн, в 1998 году — около 700 тысяч тонн, причем половина — нелегально, за январь—май 1999 года — 96 тысяч тонн. В начале 1998 года доходы от незаконной переработки нефти в Чечне оценивались в 3 миллиона долларов ежемесячно.
Важнейшим источником финансирования чеченских боевиков являлась наркоторговля. Прибыль от продажи наркотиков составляла около 0,8 миллиарда долларов ежегодно.
Российскими правоохранительными органами было зафиксировано более 130 крупных неправительственных фондов, обществ и организаций, прямо или косвенно поддерживавших чеченских террористов из стран дальнего зарубежья и государств СНГ, а также около сотни фирм и десяток банковских групп. Одним из спонсоров чеченских наемников, как уже упоминалось, являлся непосредственно «террорист № 1» Усама бен Ладен. По информации российских специальных служб, до конца сентября 1999 года из находившегося в Афганистане учебного лагеря «Баар-2» для подкрепления поредевших рядов чеченских террористов им планировалось перебросить подразделение вооруженных арабских боевиков численностью до 100 человек. Помимо этого, Усама бен Ладен в помощь чеченским сепаратистам планировал направить еще около полусотни наемников, прошедших подготовку в расположенном в Пешаваре (Пакистан) центре «Бин-аль-Ансарадион».
Российские спецслужбы располагали также информацией об активизации контактов между чеченскими террористами и афганскими талибами. В частности, летом 1999 года на территории Польши состоялись секретные переговоры между представителями чеченских боевиков и талибов. Речь шла об оказании содействия чеченским сепаратистам со стороны движения «Талибан».
По словам заместителя министра внутренних дел России генерал-лейтенанта Игоря Зубова, в сентябре 1999 года в Карачи (Пакистан) под руководством некоего Саббаха Али было проведено специальное совещание, на котором были проанализированы действия бандформирований на территории Дагестана. На совещании отмечалось, что исламисты сохранили свои боевые возможности. Кроме того, на территории Турции формировались отряды наемников для отправки в Чечню.
Словом, не случайно, завершая тот разговор с генералом Казанцевым в сентябре 1999 года, начальник Генштаба генерал армии Квашнин подчеркнул:
«По сути, Чечня превратилась в отстойник для международных террористов. При попустительстве и при молчаливом согласии Масхадова в республику под видом представителей различных мусульманских течений слетаются бандиты, которых изгнали со своей территории народы других государств. В Чечне террористы зверски обращаются с населением. Банды головорезов совершают набеги на пограничные районы республик и краев субъектов Российской Федерации».
Генерал Казанцев хорошо понимал, что в ходе контртеррористической операции федеральным войскам будут противостоять отнюдь не дилетанты в военном деле. В рядах незаконных вооруженных формирований ВФ действительно было немало «псов войны» — иностранных наемников, профессиональных военных и убийц. Многие из бандитов имели также боевой опыт, полученный в первую чеченскую кампанию. Еще при отражении агрессии банд международных террористов в Дагестане Вооруженные Силы Российской Федерации столкнулись с умелым и коварным противником, действующим как по классическим канонам войны, так и использующим диверсионно-террористические методы. Причем федеральным войскам пришлось вести бои против незаконных вооруженных формирований на «своей» территории, с учетом «горного фактора» (вот где пригодились уроки Дарьяла!) и фактора сохранения жизней мирных жителей и их домов.
Как правило, бандгруппы захватывали господствующие высоты, перевалы, выгодные маршруты и размещались на них, умело маскируя свои огневые средства.
Боевики широко применяли минирование местности. При этом они шли на всякие ухищрения. Например, устанавливали растяжки на высоте антенн двигающейся бронетехники. В результате взрыва все, кто находился на броне, как правило погибали.
Активно действовали небольшие группы бандитов, состоящие из минометного расчета, гранатометчика и пары снайперов. Причем снайперы (в их число нередко входили и женщины) вели стрельбу под звуки минометных и гранатометных выстрелов из пещер или других укрытий.
Немало выдумки и изобретательности проявляли боевики при организации засад и в инженерном оборудовании позиций. Так, чтобы защититься от авиационных ударов и огня артиллерии, экстремисты использовали естественные укрытия, к примеру пещеры, а также оборудовали бункеры для групп из 15–20 человек. Между бункерами организовывалась проводная связь, а по радиоканалам чаще всего осуществлялся радиообмен с целью дезинформации федералов. При оборудовании позиций применялась тщательная маскировка. Бойницы закрывались щитами, закамуфлированными под окружающую местность настолько искусно, что порой их нельзя было отличить даже с близкого расстояния. Зачастую нетрадиционно оборудовались и простые окопы. Например, перед ними не делались насыпные брустверы, вырытый грунт прятался, а окопы маскировались под местные предметы.
Обсуждая тактику боевиков, стоит привести выдержки из тетради, изъятой у захваченного бандита. Там содержалось немало любопытных моментов. Памятка по ведению разведки тщательно расписывала, как ориентироваться по звездам, деревьям, мечетям; определять расстояние (по метрам, шагам, пальцам). Она содержала также советы по работе с картой (условные обозначения, масштаб) и определению с ее помощью своего местонахождения. Особое внимание уделялось видам и способам передвигаться на поле боя.
О действиях в горах в памятке говорилось: «Ты должен быть, как блоха, — бить и уходить! Если враг сильный — уходи. Если он уходит с поля боя — бей ему в спину!»
Бандформирования располагали значительными мобилизационными возможностями, имели четкую систему управления (она осуществлялась централизованно). Как правило, бандитов сплачивала строгая дисциплина, базирующаяся на религиозных канонах и тейповой основе.
Способность формирований международных террористов противостоять группировке федеральных войск в Дагестане, как, впрочем, позже и в ходе контртеррористической операции, во многом объяснялась отлаженной системой управления связи и разведки.
Если вспомнить первую чеченскую кампанию, то в 1994–1996 годы боевиками использовались примитивные системы управления, преимущественно КВ-радиосвязь радиолюбителей, главными
