Открытие конференции
В громадном круглом зале на скамьях, амфитеатром возвышавшихся вокруг трибуны, сидели многочисленные представители всех союзных наций. Здесь можно было увидеть самые разнообразные военные формы. Помимо значительного числа сотрудников английского военного министерства, одетых в куртки цвета хаки, резко выделялась большая группа французских офицеров в голубовато-лазоревых мундирах. Недалеко от меня сидели неподвижные японцы, сумрачные сербы, итальянцы, бельгийцы.
Вскоре на трибуне появился известный английский политический деятель, министр военного снаряжения Ллойд-Джордж. Был он довольно высокого роста, строгий черный сюртук облегал его представительную фигуру. Длинные седеющие волосы еще более оттеняли моложавость розоватого лица. Говорил Ллойд-Джордж по-французски, спокойно, но с большим сдержанным чувством. Я прислушивался к каждому слову, надеясь теперь же узнать об отношении английского правительства к коренному для нас вопросу о надлежащей помощи русской армии.
Ллойд-Джордж обладал той благообразной внешностью и тем счастливым умением говорить, которые приносят неизменный успех как среди избирателей, так и в парламентских кругах. Его официальным приветствием и открылась конференция союзников в Лондоне 23 ноября 1915 года. Затем Ллойд-Джордж перешел к деловым вопросам.
— Англия никогда не предполагала вести войну по масштабу континентальных государств, — говорил он. — Первоначальным ее намерением было отправить во Францию экспедиционную армию всего в шесть дивизий.
Спокойно, не спеша Ллойд-Джордж отметил полный крах всех предположений о молниеносном характере войны и указал на колоссальные усилия английского правительства по увеличению своей армии с 200 тысяч до 2,5 миллиона человек, что удалось выполнить менее чем за год. Он обращал особое внимание на крайний недостаток различных предметов вооружения, вызвавший необходимость построить громадное количество новых военных заводов, а также перевести многие предприятия с гражданской продукции на военную.
— Снабжение вновь формируемых многочисленных частей, в особенности артиллерийских, — говорил Ллойд-Джордж, — всеми техническими средствами, притом сообразно новым, увеличенным нормам, значительно ограничивает возможность помощи нашим союзникам. Конференция должна заняться самым детальным изучением положения союзных стран. Каждый вопрос необходимо подвергнуть всесторонней проработке в специальных совещаниях отдельных фракций…
После Ллойд-Джорджа, наметившего порядок работ во фракциях, на трибуну быстрыми шагами взошел французский министр снабжения Альбер Тома, известный тем, что весьма легко променял свои социалистические идеи на кресло министра в буржуазном правительстве. Это был человек средних лет, в очках, довольно тучный, с толстым обрюзгшим краснощеким лицом, заросшим черной бородой. Несмотря на то что весь его облик не располагал как будто к подвижности и живости, говорил он очень быстро, с необыкновенным подъемом и пафосом. Слова сопровождал сильной жестикуляцией. Целые рулады красивых пышных фраз наполнили зал.
Альбер Тома говорил, что Франция готовилась ко всяким случайностям войны. Однако на деле оказалась громадная разница между ее приготовлениями и теми усилиями, которые ей приходится затрачивать в настоящее время. Французскому военному министерству удалось увеличить производительность заводов по изготовлению орудий полевой артиллерии в двенадцать раз, создать заново тяжелую артиллерию, добиться превосходства над Германией по числу аэропланов.
— Нам необходимо, — подчеркивал он, — еще более усилить все наши работы, так как неприятель не устает изыскивать и разрабатывать более совершенные технические средства войны. Помимо тяжелой артиллерии мощных калибров, сыгравшей громадную роль при разрушении бетонных укрытий бельгийских крепостей и приостановившей наше наступление в начале войны, помимо удушливых газов, впервые примененных против наших и английских войск на Ипре, в германской армии введены сейчас наряду со станковыми пулеметами более легкие — ручные. На одном из сбитых нами аэропланов найдена автоматическая винтовка новой системы, представляющая последнее достижение германской техники. Неприятель достиг максимума своих усилий; наша дальнейшая организация всех средств борьбы должна привести нас к победе…
Альбер Тома призывал к совершенно откровенному обмену мнений: каждая страна должна раскрыть свои карты, то есть осветить как сильные, так и слабые свои стороны. Желание скрыть свою неподготовленность к войне может повести к уменьшению размеров помощи, и, наоборот, желание более индустриальных стран приуменьшить производительность своих заводов также невыгодно отразится на общем деле всех союзников.
Для меня, как конструктора автоматического оружия, наибольший интерес представляли слова Альбера Тома о захвате немецкой автоматической винтовки. Неужели удалось получить ту винтовку, за которой я так тщетно гонялся перед войной во время секретных командировок, стараясь достать ее чертежи или хотя бы наиболее ответственные части? Неужели можно будет изучить ту систему, конструкцию которой я выявил лишь предположительно, опираясь, с одной стороны, на довольно туманные указания осведомителей, а с другой стороны, базируясь на изучении взятых изобретателем Маузером различных привилегий на автоматическое оружие?!
В перерыве между докладами адмирал Русин познакомил меня с Альбером Тома. Тот охотно согласился показать мне эту винтовку, когда я приеду во Францию. Винтовка тщательно хранилась за семью замками в Париже, в здании военного министерства.
Последовавшее затем выступление нашего представителя не внесло чего-либо нового. Адмирал Русин также отметил, что масштаб, напряженность и длительность военных действий превзошли всякие ожидания. Большая протяженность русского фронта по сравнению с французским и постоянные непрекращающиеся бои с противником, представляющие особенность борьбы на восточноевропейском театре, — все это чрезвычайно обострило недостатки в снабжении русской армии.
— Россия нуждается теперь во многих предметах снабжения, о предоставлении которых она и обращается с просьбой к своим союзникам, закончил он свое сообщение.
Представитель Италии генерал Марафини был очень краток. Он просил только о трех вещах: во- первых, хлеба, во-вторых, хлеба и, в-третьих, также хлеба. Это выступление было вполне понятным. Ни одна страна, кроме Англии, не зависела так от подвоза хлебных продуктов, как Италия. Сообщение же с Россией, вывозившей раньше свое дешевое зерно через турецкие проливы, было закрыто ввиду военного времени и действия германских подводных лодок.
Выступлениями представителей главных держав Антанты закончилось пленарное заседание конференции.
Вопрос о винтовках
Первое наиболее важное для нас фракционное заседание происходило на следующий день в кабинете начальника особого отдела английского военного министерства по снабжению русской армии генерала Эллершау.
Около длинного стола собрались все члены фракции. Здесь, кроме меня и лейтенанта Н. Любомирова, служившего моим переводчиком, был и генерал Гермониус. Присутствовало также несколько непосредственных помощников Эллершау и два французских офицера.
Стояла глубокая осень, но верхние откидные рамы окон были открыты. Нас обвевал свежий воздух, чувствовалась близость моря. Удивительно моложавы, несмотря на седину, были лица английских офицеров. «Вот как прекрасно действуют на людей спорт и бодрящий, живительный воздух», — думал я.
Эллершау сообщил нам следующее. Ожидая приезда русской миссии, несколько задержавшейся из-за
