В уме Тимофей для себя отметил — как только будет возможность, раздобыть для домового одежку. Хоть какую-нибудь. Только вот где ее достать? В «Детском мире», не иначе.
Ничего не придется покупать, поправил он сам себя. Товар, надо полагать, благополучно остался на прилавках. Раз уж весь прочий людской багаж оставили на планете. Заходи и бери…
— Как сидим?! Крепко?! — счастливым тоном завопил спереди Вигала.
«Ах, до чего ж он рад и до чего же весел», — прокомментировал про себя это ликование в голосе Тимофей. Хотя, спрашивается, чему радоваться-то? Пасть Дракара в пути, Ларец, единственное средство от этой болячки, у черта на куличках…
— А то! — довольным басом, легко перекрывшим свист ветра на этой высоте, отозвался Леха. Потом перегнулся вниз и вскинул над головой соединенные в рукопожатии руки.
Снизу, с земли заухали и засвистели. Бригада торжественно прощалась со своим героем.
— А ты… вы, Тимофей? — снова завопил Вигала.
— Да сидю я, сидю…
— Крепко держитесь?!
— Зубами! И прочими конечностями! — проорал Тимофей и на всякий случай вцепился покрепче в спинку кресла перед собой.
Вигала приподнялся и широко взмахнул рукой. Сейчас, надо понимать, прозвучит классическое «Земля, прощай, в добрый путь!».
Эскалибур дернулся, Тимофея вдавило в кресло. Дракон побежал по дороге, набирая скорость, часто взмахивая крыльями. Попадавшиеся по пути такие же гиганты спешно подавали в сторону. Наконец вокруг зашумело, засвистело — и земля, слабо обозначенная далеко внизу светящимися силуэтами драконов, стремительно провалилась вниз. Тимофей сжал на спинке кресла пальцы. До хруста сжал. Вот тебе и «Земля, прощай»…
Желудок сначала собрался в комок, а потом весело запрыгал внутри лягушкой. Ускорение вжимало в кресло могучей рукой. Эскалибур довольно стремительно набирал скорость. Странно, но ветер, буквально рвавший на них одежду, пока дракон спокойненько стоял перед шашлычной, теперь совершенно не ощущался. Как в салоне джипа. И никакого сквозняка — только свист и вой проносящегося мимо воздуха. Тимофей, искоса поглядывая на уменьшающиеся драконьи силуэты внизу, вытянул вбок руку. По ладони тут же хлестнула тугая ледяная струя, отбивая ее назад. Стало быть, что? Сиделось как в коконе — но стенок у этого кокона не было. Ни пластиковых, ни стеклянных — никаких. Таким образом, перед ними было просто колдовство…
«А может, у меня просто глюки такие? — проникновенно вопросил сам себя Тимофей. — Приличным людям черти мерещатся, а мне вот такое — НЛО, эльфы, драконы…» Странно, а ведь вроде бы он всегда был вполне приличным человеком, даже Толкиеном не интересовался…
Дракон, широко взмахивая крыльями, набирал высоту. Черное ночное небо на глазах наливалось краснотой и пурпуром. Невдалеке ударила первая серебряная молния, рассыпая искры и заливая все вокруг ослепительно белым сиянием. Дракон тут же с шумом вытянул свое правое крыло на всю длину, прижал другое к туловищу, огромному, куда больше, чем фюзеляж заслуженной «Аннушки». Летающая глыба накренилась. Далекая земля снова начала стремительно приближаться — дракон летел вниз и вбок, закладывая крутой вираж. Молнии били уже почти сплошь, слепя глаза. Они неслись под дождем из серебряных стрел. Тимофей шумно вдохнул и задержал дыхание. Сердце следовало срочно успокоить. А то неудобно было как-то перед крошкой-домовым — тот сидел за пазухой у Тимофея совершенно спокойно, даже не шевелился, а вот у него самого сердце колотилось об грудную клетку, как молекула в броуновском движении…
Дракон захлопал крыльями. И понесся вверх.
Изредка по телевизору Тимофею показывали заграничные народные гулянья. В том числе и знаменитые американские горки. Так вот, сейчас у него создалось полное ощущение того, что он сидит в одной из тех самых тележек с желтыми ремнями и возят его со страшной скоростью по всем имеющимся в этом аттракционе ухабам, спускам и мертвым петлям…
Небо сделалось ярко-пурпурным, а затем взорвалось радостной вспышкой голубого, зеленого и оранжевого света.
На миг Тимофею показалось, что он ослеп. Еще через мгновение он понял, что ему ничего не показалось — он действительно ничего не видел. Даже звездные крошки перед глазами не кружились. Дракон продолжал стремительно нестись куда-то в полной темноте, свистело и выло вокруг по-прежнему. Тимофей проморгался, потер глазные яблоки кулаками. Покрепче сжал веки, просчитал до трех. Затем сжал кулак на удачу — и открыл глаза уже в совершенно другом мире.
Дракон летел над неровным ковром из зеленеющих древесных крон, который прорезали частые жилки рек. Вода в них была почти такой же зеленой, как и лес вокруг. Речки радостно отблескивали целыми веерами зайчиков, переливались бликами, играли белыми барашками пены. Тимофей краем глаза глянул на окружающее их чужое небо. Оно было бледно-сиреневым, местами почти голубым. Здешнее солнышко — или как там оно у них называется — светило с неба розоватыми лучами. И озоном в воздухе пахло, как после грозы, и вообще смотрелось все замечательно.
Просто не мир, а заповедник из лесных джунглей.
Дракон мощными взмахами крыльев рассекал воздух. Впереди из лесной равнины показалась точка, начав расти по мере приближения. Тимофей смотрел во все глаза. Да и его спутники, судя по тому, что с его места виднелись только их затылки, тоже смотрели в ту сторону не отрываясь. Больше всего нарост смахивал на округлую крону громадного дерева, вздымающегося над всей остальной древесной равниной. Из кроны били зайчики света. Листья отсвечивают, что ли?
— Это Иггдрасиль! — радостно проорал сидевший впереди Вигала и порывисто приподнялся в кресле. — Самое священное древо всех миров!
Дракон суматошно хлопнул крыльями и начал выписывать крутой зигзаг вокруг священного древа. Пока они облетали этот самый Иггдрасиль, Тимофей успел вдоволь налюбоваться на гигантские ветви, усыпанные крупными зелеными листьями. С близкого расстояния ясно различались цветы, плотно сидевшие на ветках. Соцветия были двух цветов и располагались четко разграниченными группками — пятно черных цветов, пятно белых. Повыше — пятно белых и пятно черных. И так по всему дереву.
Перед ними была этакая громадная растительная пародия на шахматную доску, выписанная цветами по живому дереву.
В какой-то момент ближайшая к Тимофею ветка вдруг шелестнула, и с нее посыпались крохотные комочки прямо на него. Он инстинктивно вскинул руку, отбивая летящие в его сторону колючие шарики. Колючие, даже несмотря на куртку, прикрывавшую руку.
Вигала впереди гортанно закричал. Слов Тимофей разобрать не успел. Или просто не сумел? Создалось четкое ощущение того, что кричал эльф не по-русски. Совсем не по-русски. Дракон практически тут же спикировал. Скорость маневра была запредельной, просто невероятной для такой туши.
Шарики продолжали лететь. Эскалибур круто мчался вниз. Тимофей ощутил, как его начинает отрывать от кресла невесомость, и покрепче впился в спинку впереди. Домовой под курткой почти так же сильно цеплялся за его рубашку. Леха впереди отчаянно махал рукой, ловя медленно отплывающий от драконьей спины чемодан. В общем, все были при деле.
В какой-то момент дракон на лету изогнул шею, закинул голову назад. Громадная морда, скользнув к самому спинному хребту, вдруг глянула прямо в лицо Тимофею. Он на мгновение был удостоен счастья созерцать громадные, как тазы, выпуклые черные глаза. Вполне осмысленные глаза. Дракон обвел внимательным взглядом череду своих пассажиров — прямо осмотр произвел. И почти тут же драконьей головы перед Тимофеем не стало, Эскалибур стремительно, даже слишком стремительно для такой махины, выпрямил шею и снова понесся ноздрями вперед.
Перед самой лесной равниной дракон повернулся в воздухе, выравнивая угол атаки. Вертикальное направление полета сменилось горизонтальным. Древесные кроны вспученными холмами замелькали внизу. Движение потихоньку замедлялось. И свист рассекаемого воздуха начинал стихать. Похоже, они заходили на посадку. Во всяком случае, ничем иным этот сброс скорости Тимофей не мог объяснить. Правда, и познаний в тонком и сложном деле драконьего полета у него было — кот наплакал…
«И куда садиться-то будем?» — в смятении подумал Тимофей. В его мире самолеты чинно и прилично
