— Чары… — задумчиво протянул он. — Чары… Моего меча и твоего нахальства, сенсей, тут может и не хватить. Следовательно…
— Но мы же в городе магов, — с надеждой в голосе произнес Тимофей. — Ты сам сказал — они тут только тем и занимаются, что творят заклятия и продают их, кому захочется. Значит, идем делать шопинг. Правда, денег у нас нет.
— Не совсем так. Есть у меня небольшой запасец… Дело не в этом — где найти того мага, который уже имеет или хотя бы может создать заклинания нужной силы? И направленности.
— А Лика Вера на что? — солидно заметил Тимофей. — Вот я лично верю, что мы сейчас пойдем и кого нужно найдем.
И они снова пустились плутать по городу.
Через час Вигала и Тимофей вышли на лавку, у входа в которую стояла монстриха самого ужасного вида. И заунывно тянула:
— А кому лучшие чары против женщин?.. А кому лучшие?!
Собственно, они и не зашли бы туда, но Тимофей по неизвестной причине споткнулся прямо перед дверью, в проеме которой красовалась страховидная особа. Над дверью висел обшарпанный прямоугольничек — замызганный дальний родственник неоновых реклам двадцатого и двадцать первого веков. На ней красовался абрис женской фигуры в форме песочных часов, заботливо перечеркнутый поверху размашистым синим крестом.
Выглядело все достаточно наглядно. А жрицы-то, припомнил Тимофей, они ведь тоже женщины…
Монстриха, почуявшая в споткнувшемся прохожем легкую добычу, с радостными воплями набросилась на Тимофея:
— Чары против женщин… Берегись нашего пола, болезный! Раз уж на пустой мостовой спотыкаешься, то женшины тебя и вовсе схрумкают…
— Это он от радости, — сдержанно пояснил Вигала, ухмыльнувшись во весь рот, но не торопясь прийти Тимофею на помощь. — Что ему хоть кто-то поможет в этом деле. Женщин он с детства боится…
— Касатик! — Монстриха умильно оскалилась. В ответ на что Тимофей содрогнулся. — Да у меня чары против баб любого качества и сорта!
— Не, — сдержанно сказал Тимофей, соскребывая себя с мостовой. — Это не совсем то…
— То, то! — азартно заявила монстриха.
И, ухватив Тимофея за грудки, поволокла его в давку.
Внутри находилась целая выставка, в которой было все — от дамского белья несколько пугающего вида, нацепленного на манекены всевозможных форм и форматов, до агрегатов, напоминающих земные газонокосилки. Посередине всего этого изобилия красовались жестяные круглые банки. На родине в таких продавали краски и эмали.
Тимофей попробовал было отбиться от лап монстрихи, но ручки с алыми когтями в крапинку держали его крепко.
— Послушайте! — рявкнул он, борясь с джентльменом у себя внутри.
И не хочется применять к даме силу, но, по-видимому, придется.
— Мне не нужны чары! — завопил он, барахтаясь в мощных объятиях — монстриха была женщиной пышности необыкновенной, прямо-таки тропической. — Мне нужны заклятия против чар!
— Ах, у бедной Загнигуб есть все, — невозмутимо отозвалась тропическая особь, нежно вжимая Тимофея в расщелину на груди. — Хочешь — чары против заклятий, хочешь — заклятия против чар… С какими чарами собираешься бороться, пупсик мой бизоновидный?
— С… С жрицами! — простонал Тимофей, с некоторым трудом выкарабкиваясь из зыбучих гор плоти. — Стеклянноголового Хартгарта!
— Ой! — Монстриха разжала руки. Тимофей соскользнул на пол. Учитывая, что рост у тропической особи был просто гренадерский, падать пришлось долго.
Монстриха тем временем развернулась к низвергнутому на пол сенсею спиной. И принялась рыться на полках между банками. Время от времени предпринимая экскурсии в сторону страшноватого бельеца, висящего на разномастных манекенах.
— Где-то… где-то тут было…
— Да?! — в один голос поразились Тимофей с Вигалой.
— Да, был как-то заказ… Но заказчик так и не пришел. Уж не знаю почему. А я все сделала как надо, даже к чему-то это заклятие прицепила… Сейчас-сейчас.
— Уверена ли ты, женщина, в силе своего заклятия? — мужественным тоном вопросил Вигала
Монстриха весело фыркнула:
— Киса ты моя… Я же женщина! А знаешь, как всякая женщина ненавидит всех остальных баб? Особенно если те красивей ее? Кстати, а эти жрицы красивые?
— О да, — коварно сообщил Вигала. — Просто изумительные.
Монстриха на мгновение застыла, тяжело дыша и злобно вращая глазами в одутловатых глазницах. Потом расслабленно заявила:
— Все! Теперь я это заклятие против чар жриц Хартгарта так подзарядила, что дальше некуда… Даст им так, что не поздоровится! Ну где же оно?
С пола что-то победно квакнуло. И .в воздух взвился шарфик.
— Ага! — Монстриха отловила шарфик, с гордостью продемонстрировав его. — Заклинание на нем! Даже произносить не надо — просто бери шарфик и мечи в морду этим заразам, заклинание тут же включится…
Вигала ухватил шарфик и всучил его Тимофею. Шарфик, кусочек прозрачно-алой ткани, подозрительно потрескивал в руках и то и дело бил по кончикам пальцев кусачими разрядами.
— Сколько?
Монстриха расплылась в страшноватой улыбочке и защемила двумя пальцами мускулистую щеку эльфа.
— Ах ты обаяшка! С тебя двадцать семь пукелей. И учти, это только для тебя, симпапусенький!
Эльфа перекосило. Он, не глядя, выгреб из-за пояса своих средневековых кожаных штанов несколько монет, сунул их пышной монстрихе. И выскочил из лавки. Тимофей догнал его только на улице.
— Значит, симпапусенький? — съязвил сенсей.
— Молчи, пупсик бизоновидный, — огрызнулся эльф. — Давай быстрее ногами перебирай!
И целенаправленно устремился к закатной стороне по кривеньким переулочкам.
Упомянутый лерком черненький домик гляделся как Белый дом в миниатюре. Строгие черные колонны, треугольник фронтона сверху, над которым взлетал вверх черный купол. У входа не имелось ни души — даже двери в проеме отсутствовали, только кружил в черном прямоугольнике входа безостановочный синеватый вихрь.
И никого. И только мертвые с косами стоят…
Вигала притормозил, глянул на Тимофея. Тот несся сзади, слегка запыхавшись. И шарфик держал двумя пальцами, подальше от себя.
Дамская тряпочка потрескивала и извивалась в воздухе, как живая. Концы шарфика то и дело складывались в миниатюрные пасти, хлопали друг об друга бахромчатыми концами, все время направляя свой оскал в сторону входа, прикрытого синеватым вихрем.
— Готов ли ты? — критически осведомился Вигала.
Тимофей перехватил покрепче рвущийся из пальцев шарфик, сообщил:
— Всегда готов!
— Тогда пошли, сходим.
С их приближением синеватый вихрь начал яростно извиваться из стороны в сторону. Этакий танец живота, исполняемый подкрашенной моделью торнадо в миниатюре…
Тимофей, припомнив наставления тропической дамы, скомкал шарфик в комок, морщась при этом от болезненных уколов, щедро выдаваемых ему тряпочкой. И метнул шарфик в вихрь.
Между его рукой и мини-торнадо оставалось не больше десяти сантиметров.
И лететь-то шарфику было всего ничего, но тут сбоку мощно подул ветерок, взявшийся неизвестно откуда. Комок прозрачно-алого шелка полетел в сторону, беспомощно разворачиваясь по ветру и обиженно
