Ходорковский, Фридман и примкнувший к ним Потанин) оторвет от себя и добровольно отдаст им достойную часть созданной ими же прибавочной стоимости?..
(Горько сознавать, но такие наивные сохранились даже после того, как Ходорковский, посидев в тюрьме, пришел к неутешительному для себя выводу: обвинительный приговор ему обеспечен. Под давлением данного обстоятельства, а также в расчете на смягчение своей участи он сделал неожиданное заявление для прессы о криминальной природе приватизации и первоначального накопления российского капитала, о космополитизме многих предпринимателей и необходимости перестройки их сознания, а также о том, что с народом в конце концов нужно «поделиться» и что у России, оказывается, есть и свои национальные интересы.)
А может быть, мы окончательно опустились до того, что согласны жить, рассчитывая на подачки с барского стола, недоброкачественную гуманитарную помощь, на жирный кусок, случайно обнаруженный в помойном бачке? Или мы уже забыли, что социализм — это социально ориентированная экономика, что социализм — это вовсе не бранное слово, а мечта человечества, к которой стремятся, а кое-кто уже и подошел: шведы, китайцы, кубинцы, японцы. Пожили и мы при социализме. Но у каждого из нас социализм был разный… И если мы строили его сами, то те же западные рабочие добивались социальной ориентации своих национальных экономик, имея в руках советскую страшилку: «Не дадите — будет то же, что и в России». Вот они, буржуи, и прогибались. А что сейчас? Отказавшись от социализма в своей стране, мы лишили трудовое человечество рычага воздействия на работодателей. Мы предали не только себя, но и всех других людей труда. Воспользовавшись этим, как говорит А. С. Панарин, экономическая элита решила подвергнуть ревизии сложившийся гражданский консенсус, заявив, что более не намерена содержать и терпеть обременительное социальное государство и все то, что ему сопутствует в области культуры и морали — защиту слабых и покровительство им. Характерным в этой связи является решение немецкого союза предпринимателей, принятое ими на съезде в Дюссельдорфе в 1998 году. Своим исполнительным органам съезд поручил «довести до немецкого народа и правительства, что терпение патроната истощилось». А незадолго перед этим небезызвестный Б.А.Б. заявил руководителю российской госбезопасности: «Если вы не понимаете, что мы пришли к власти, то мы вас просто уберем. Вам придется служить нашим деньгам, капиталу». Каково! А ведь и служат… да еще как…
Вот и получается, что ликвидация социалистического мира отразилась не только на судьбах проживавших там людей, но и всего трудового человечества, на права которого капитал, приобретший глобалистские наднациональные черты, ведет небезуспешное наступление. И если в условиях биполярного мира мнение дееспособных граждан практически двухсот государств хоть условно, но все-таки учитывалось при определении курса внутренней и внешней политики этих государств, то временная сдача социализмом своих позиций открывает дорогу соросам, бабам, дюссельдорфским «заседателям», а в конечном итоге — Мировому правительству, которому совершенно безразличны национальные права каких-то индейцев, австралийцев, негров, палестинцев, сербов, белорусов, великороссов…
И если правы те авторы, которые утверждают, что «национальную идею следует рассматривать как цель, поставленную Богом перед данным народом, как тот вклад, который в соответствии с Божественным планом данный народ должен внести в мировое развитие»,{56} то русский народ своей общинностью и коллективизмом, своими вечевыми традициями, своей нестяжательностью и своей верностью православию, своей историей, а в итоге — своим самопожертвованием и подчинением личных интересов общим давно доказал миру, что в том Божественном плане ему предназначена явно не роль статиста, а что касается экономики, то свой выбор в пользу социализма он сделал еще со времен сельских общин…
Ну вот мы и подошли к завершению разговора. Много сказано слов, много вылито воды. Что же в «сухом остатке»? А в остатке, несмотря на подлость современного бытия, все-таки оптимистический фатализм. Я уверен, что мы выживем, и не назло нашим недоброжелателям, а на благо нашим «братьям и сестрам». И если это не будет противоречить нашим национальным интересам, то и в помощь народам, нуждающимся в нашем покровительстве и участии. Я не сомневаюсь, что среди нас уже ходят одаренные люди, которые через некоторое время, «вооружась всеми знаниями, которые выработало человечество», смогут взять на себя бремя национальной элиты, объединят вокруг себя не только патриотов России, но и просто неравнодушных к судьбе своего народа людей и, опираясь на Православную церковь и русские традиции, возьмутся за возведение доселе невиданного социально справедливого и человеколюбивого общества на принципах Православия и Социализма.
МЫ, БОЖЬЕЙ МИЛОСТЬЮ, РУССКИЙ НАРОД
Накануне третьего тысячелетия по ряду причин совершенно разные люди вновь заговорили о Русской Национальной Идее,
Как простым русским — крестьянину, рабочему, обывателю относиться ко всему этому, на чью сторону встать? Под какие знамена? Гордиться своей принадлежностью к русской нации или посыпать голову пеплом? Вопросов море. Столько же и ответов.
И действительно, можно ли оставаться равнодушным, наблюдая за тем, как великая страна, великая нация низводятся до заштатной центрально-африканской полуколонии? И не эта ли метаморфоза с явными признаками деградации явилась основным побудительным мотивом возрождения Русской Национальной Идеи? В советские времена она не озвучивалась и даже подвергалась гонениям, но как эксплуатировалась — здесь и Мировая революция, и Коминтерн, и социалистический лагерь, и народно-освободительное движение, и интернациональная помощь, где русскому народу отводилась роль движущей силы и донора.
Сейчас нам трудно. Кому-то может показаться, что мы тонем, а тонущий, как известно, хватается за что угодно, в том числе и за национальный вопрос. Вдруг он спасет, вынесет на поверхность?
Знаю, что ни в России, ни за ее пределами нет человека, имеющего право безапелляционно вещать по этому сверхтонкому и сверхсложному вопросу. Если такой объявится — не верьте ему. Ответ, да и то приблизительный, может быть получен исключительно в результате диалога, и не только внутриславянского, а международного, потому что, претендуя на вселенскую роль, мы должны получить признание других народов. Однако сформулировать Русскую Национальную Идею можем только МЫ, не Академия наук, не Администрация Президента и даже не Русская православная церковь, а все мы вместе.
Итак, русская история, Православная церковь, труды русских сподвижников и простая человеческая логика дают основания предложить для продолжения этого разговора следующие отправные тезисы:
— мы, Русский народ, осознаем себя плоть от плоти Матери нашей Земли. В каждого из нас Отец Небесный вдохнул живую и бессмертную Душу, способную на самосовершенствование и грехопадение;
— все народы земли — наши братья, ибо предки у всех общие. Нет ни избранных, ни гонимых;
— по природе своей Русский человек — существо общественное. Мир, община, ватага, коллектив — святые понятия для него, ибо только сообща Русский народ смог сохранить свою самобытность;
— Русская Земля и русский народ неразделимы. Русская Земля без русского населения размагничивается и перестает быть опорой мирового равновесия. Вырви русского человека из обычной среды — и его дети забудут язык, обычаи и историю своих предков. Только на Родине русский чувствует себя дома, только на Родине и с думой о Родине он способен на духовный подвиг. Поэтому русские так самоотверженно защищают свою малую и большую Родину от захватчиков. «
— осваивая новые земли, русские приходили не как захватчики, а как старшие, более сильные и более опытные братья. Большие и малые народы, вошедшие в состав Русского государства, получали защиту, хлеб, знания, приток новой крови. Ни один народ, ни одна народность не исчезли с лица Земли по
