Хмельницкий, собравший 100-тысячное войско, бездействовал. Бездействовал даже тогда, когда гетман Потоцкий и Стефан Чернецкий проводили жесточайшую карательную акцию в отношении украинского населения Браславской области. По подсчетам самого Потоцкого, за эту кампанию он сжег пятьдесят украинских городов и тысячу церквей, уничтожил сто тысяч человек, а еще триста тысяч оказались на невольничьих рынках Крыма. Только в январе 1655 года Хмельницкий выступил против польской армии и в четырехдневном сражении при Ахматове остановил ее дальнейшее продвижение.
Вскрылась на Украине и первая измена. Царю стало известно о тайных сношениях митрополита Киевского Сильвестра с польским королем, которого он призывал на войну с «московскими людьми».
Не все было благополучно и в отношениях между белорусскими казаками полковника Поклонского и украинским казачьим отрядом полковника Золотаренко, не поделивших Могилев и Могилевский уезд. Что один, что другой не были излишне обременены моральными сдерживающими факторами в отношениях с местным населением. Оба они не стеснялись грабить мирных граждан, отбирать у них урожай, домашнюю скотину, фураж и скудные сбережения. В удовлетворении своих материальных потребностей они не останавливались и перед насильственным захватом провианта, предназначенного для московских ратей. Дело дошло до того, что царь был вынужден послать для защиты крестьян и мещан от казацкого беспредела «воеводу Алферьева, да солдатского строю полковника с полком, да двух стрелецких голов с приказами» с тремястами пудами пороха и свинца.
Уходящий 1654 год для Московского царства был ознаменован страшным бедствием. Как бы в наказание за нарушение договора о «вечном мире» с Польшей, на внутренние великорусские области обрушилась моровая язва, унесшая множество жизней. Вот только несколько цифр, свидетельствующих о размерах трагедии: на три кремлевских дворца осталось лишь 15 дворовых людей; «в Чудове монастыре умерло 182 монаха, живых осталось 26; в Вознесенском умерло 90 монахинь, осталось 38. На боярских дворах: у Бориса Морозова умерло 343 человека, осталось 19; у князя Алексея Никитича Трубецкого умерло 270, осталось 8; у князя Одоевского умерло 295, осталось 15; у Стрешнева изо всей дворни остался в живых один мальчик…» И так — по всем городам и селам Подмосковья и Верхней Волги, потерявшим от 20 до 80 процентов своего населения.
Следующий, 1655 год был ознаменован некоторым охлаждением белорусского населения по отношению к московским властям из-за того, что некоторые из русских ратных людей несли не освобождение от польского гнета, а еще большие страдания, грабя, насилуя и убивая мирных жителей. Были зафиксированы неединичные случаи перехода на сторону поляков и литовцев в Любовицах, Орше, Смоленске, Озерищах, Могилеве. Дабы предотвратить такое поведение со стороны своих войск, Алексей Михайлович вынужден был ввести смертную казнь для мародеров и насильников. И все-таки на этом театре военных действий русским продолжал сопутствовать успех. Несмотря на предательство белорусского полковника Поклонского, литовскому гетману Радзивиллу так и не удалось захватить Могилев. Вступление же шведов в войну положило конец организованному сопротивлению польских войск. 3 июля боярин Федор Хворостинин взял Минск, а 31 июля князь Яков Черкасский и полковник Золотаренко овладели столицей Литвы Вильно. Весть о взятии Ковно пришла царю 9 августа, а о взятии Гродно — 29 августа.
Еще больших успехов в войне против Яна-Казимира добился шведский король Карл Х, вступивший в июне 1655 года на территорию Польско-Литовского государства с 40-тысячной армией. Ему даже воевать не пришлось. Польская аристократия, а за ней и дворянское ополчение 29 июля признали Карла Х своим королем; через две недели ему, с подачи всесильных литовских магнатов Януша и Богуслава Радзивиллов, присягнула и вся Литва. За четыре месяца почти вся Речь Посполитая оказалась под властью неприятеля. Польскому королю ничего другого не оставалось делать, как бежать из страны. Между Карлом Х, Хмельницким и трансильванским князем Георгием Ракоци завязалась оживленная переписка, имеющая своей целью создание военного союза и раздел Польши, что в случае успеха могло принести большую выгоду Украине.
Но не все было в их руках. Не знавшие удержу в грабежах шведы разбудили патриотические чувства поляков. Начали создаваться партизанские отряды, появились очаги сопротивления, а после нескольких удачных операций против оккупантов в Польше разгорелась самая настоящая народная война. Чтобы закрепить успех и заручиться еще большей поддержкой населения, Ян-Казимир в апреле 1656 года открыто признал, что все бедствия Польши являются наказанием за «слезы и кривды крестьянам». Он клятвенно пообещал улучшить их положение, обуздать своеволие шляхты и усилить исполнительную власть короля. И хотя эти обещания так и остались обещаниями, тем не менее изгнание шведов из страны продолжалось, благо что Россия к этому времени под воздействием «цесарских» послов Аллегретти и Лорбаха, находившихся в Москве с октября 1655 года, приостановила свои наступательные действия. С одной стороны, Алексея Михайловича напугала возможность чрезмерного усиления шведов на Балтийском побережье, а с другой — его привлекала идея самому стать королем Польши. Последнее, надо полагать, явилось основной причиной прекращения военных действий и начала переговоров.
А 17 мая Россия, которая считала крайне важным для себя иметь свободный выход в Балтийское море, не без подстрекательства извне, совершила роковую ошибку, объявив войну Швеции. Сначала русским войскам сопутствовала удача: с легкостью были взяты Динабург и Кокенгаузен (старинный русский город Кукейнос), но Ригу, которую осаждал с августа по октябрь 1656 года сам царь, покорить так и не удалось. Шведский флот, господствовавший на море, снабжал осажденных всем необходимым, в том числе и живой силой.
Переговоры с Польшей, проходившие в окрестностях Вильно, закончились 24 октября подписанием соглашения, по которому царь Алексей при условии, что он продолжит войну со Швецией, признавался наследником бездетного Яна-Казимира на польском престоле и оставлял за собой Вильно с Белоруссией. Украина в договоре не упоминалась. Но нужно знать польские порядки: договор этот до утверждения сеймом оставался никчемной бумажкой, что последующие события и подтвердили. Богдан Хмельницкий, выпускник иезуитской школы и сам немного иезуит, лучше «москалей» знал вероломные принципы внутренней и внешней политики польского общества, а потому преподнес казацкой старшине подписанный договор, как удар в спину украинскому народу, который якобы должен был вновь подпасть под власть панов и «жидов».
Проводя свою политику, гетман вступил в соглашение с трансильванским князем Ракоци, которого шведский король согласился признать королем Польши, и в пику царю Алексею Михайловичу выделил ему для участия в походе на Варшаву 12-тысячный казачий корпус. В марте 1657 года их силы соединились под Львовом, жители которого отказались сдаваться. Тогда, опустошив окрестности города, объединенные войска продолжили свое движение в сторону Кракова, который, в отличие от Львова, признал над собой власть Ракоци, а размещавшийся там шведский гарнизон покинул его предместья. В апреле разноплеменная армия трансильванского князя и казачий корпус объединились со шведскими полками. Их целью была Варшава. 9 июня столица Польши капитулировала, но, несмотря на это, она была полностью разграблена победителями.
Тут в события вмешалась Дания. Не желая чрезмерного усиления Швеции и выполняя союзнический договор с Яном-Казимиром, она вступила в войну на стороне польского короля. В этих условиях Карл Х вынужден был выбирать театр военных действий: Польша или Дания. Он выбрал Данию и начал выводить туда войска. Ракоци же, оказавшемуся в окружении многочисленных польских отрядов, пришлось спешно отступать через Волынь в Подолию в надежде пополнить там свою армию. Но получилось все наоборот. Казаки, прознавшие, что поход в Польшу был совершен втайне от царя, взбунтовались и в начале июля разошлись по домам, а Ракоци, окруженному со всех сторон, ничего другого не оставалось, как капитулировать: это случилось 23 июля. Под условие беспрепятственного выхода из окружения ему пришлось отказаться от притязаний на польский престол, возвратить награбленную добычу и выплатить один миллион злотых в счет возмещения причиненного ущерба.
Накануне неудача постигла и Юрия Хмельницкого, направлявшегося во главе 20-тысячного экспедиционного корпуса на выручку трансильванскому князю. Рядовые казаки отказались воевать за чуждые им интересы и подняли восстание. 22 июля половина их ополчения разошлась по домам. Но об этом Богдану Хмельницкому, изнуренному болезнью и царским дознанием обстоятельств несанкционированного участия запорожцев в польских событиях, вряд ли суждено было узнать — он скончался 27 июля 1657 года.
Незадолго до этого гетману, имевшему всенародную поддержку, удалось утвердить на раде в качестве
