городе. Да не вышло. Вот и вся история.
– И что же с ним теперь будет? Его казнят? – Кальпурций имел в виду сына виноторговца.
Йорген покачал головой.
– Нет конечно. Отца будут судить королевским судом за вредоносное колдовство и порчу казенного имущества (под «имуществом» в данном случае следовало понимать спившихся стражей) и муниципальным – за нарушение устава торговой гильдии. Повесят, я так думаю. А с сына какой спрос? Переведу его на южную границу, пусть живет пока.
– Но он же убийца одиннадцати человек! – ужаснулся силониец. – Разве можно оставлять такого на свободе?!
Ланцтрегер устало прикрыл глаза. Сколько таких «убийц» прошло перед ним за долгие годы Тьмы…
– Это не младший Клекс их убивал.
– Как не младший Клекс? Вы же сами говорили, что он признался…
– Это яйцо. Оно его заставило, дурачка. Между прочим, покойный хейлиг ни словом не обмолвился Тарфу, что артефакт потребует платы. Яйцо само о себе позаботилось, внушило парню, что нужно, и об убийствах не велело рассказывать ни одной живой душе. Папаша даже не подозревал, что его сын приносит кровавые жертвы, он считал, дело обходится медом и росой.
Все это было очень странно и звучало не слишком правдоподобно. Силониец задумался на минуту, потом уточнил:
– Ты уверен, что Клексы вам не врали, выгораживая себя? Мне кажется, младший шел на убийство осознанно…
Ланцтрегер поморщился: друг Тиилл брался судить о вещах, в которых, хвала Девам Небесным, ничего не смыслил.
– Да, ему самому тоже так казалось. Но уж поверь на слово старому опытному стражу: парень тут ни при чем. Скажу больше: я не уверен, что степень вины его отца так уж велика, как кажется. Думается, яйцо подчинило его в тот самый момент, когда попало в руки. Конечно, натура у дядьки дрянная, чары легли на благодатную почву, но без них он преступником никогда не стал бы… хотя это уже не мое дело. С Тарфом пусть местные разбираются как хотят. А Хупперт Клекс поедет на границу с Морастом. Там ему самое место. Там долго не живут.
Последнее замечание Кальпурция слегка утешило. Силониец слыл человеком добросердечным и благородным, но, будучи сыном государственного судии, считал, что за преступлением должно непременно следовать наказание. И это дело ему не нравилось, не давали покоя мелкие неувязки.
– Как же получилось, что парень, даже от отца скрывавший правду, будучи зачарованным, так легко все рассказал вам?
– Легко, говоришь? – мрачно усмехнулся ланцтрегер, лицо его вдруг стало чужим и жестким. – Да не дай бог никому… – Он махнул рукой и не стал договаривать. Он очень не любил эту сторону своей службы.
Маг с хейлигом невольно переглянулись. Когда «трезвенники» уводили парня на допрос, они хотели увязаться за Йоргеном, но тот их остановил, мягко, но настойчиво. Они остались ждать в комнате, и до слуха их стали время от времени долетать отголоски странных звуков, совсем тихие, но все равно пугающие…
– Ладно, – кивнул Кальпурций, сообразив, что в этот вопрос не стоит углубляться, потому что есть на свете вещи, о которых лучше не знать, если хочешь спать спокойно. – Согласен. Яйцо околдовало Тарфа Клекса, и его сына тоже околдовало… Кстати, где оно сейчас?
В ответе он не сомневался, слишком хорошо знал друга Йоргена.
– В замке оставил, в моем мешке спрятано. – Что и требовалось доказать.
– Ты его в руки брал? Тебя оно не околдовало, нет? Жертвы приносить не собираешься?
– Я не собираюсь, – согласился ланцтрегер. – Но чары на всех действуют по-разному. В Клексах магии меньше, чем в сосновых пнях, их яйцо толкнуло на преступление. Я же наполовину темная тварь, со мной оно немного иначе обошлось.
– Что?! Как?! – встревожился силониец.
– Ага! Ты покажи ему, покажи! Пусть видит, что друг его – болаван и неуч! – обрадовался Черный Легивар.
– Показывай немедленно! Что ты там прячешь за спиной?.. А-а-а! ЭТО ЧТО ТАКОЕ?!
– Это у меня теперь такой цвет! – ответил Йорген не без гордости. – Навсегда!
– Ты уверен?! Ты отмыть не пробовал?
– Пробовал. Щеткой тер чуть не до мозолей – бесполезно. Это ведь тебе не сажа, это колдовство, оно прямо в кожу въедается. И вообще, мне нравится даже. Так интереснее.
Силониец покачал головой:
– Интересы у тебя, друг мой…
– Истинно рыцарские! – ехидно вставил маг. – Йорген Пустоголовый.
– Все, хватит о личном! – Ланцтрегер хлопнул черной ладонью по столу. – Пора думать о судьбах мира. Какие выводы мы можем сделать из случившегося?
– Алчность – великий грех! – тут же откликнулся хейлиг.
– Это несомненно, – пряча улыбку, кивнул Кальпурций. – Но теперь речь не о том. По воле случая или по доброму промыслу богов нам известно теперь, как именно хейлиги новой веры подчиняют себе народ. Вся суть в яйцах!
Это прозвучало так патетически, что Йорген хихикнул: право, Мельхиор и Тиилл стоили друг друга!
– Так вот зачем они уродовали наши храмы своими богомерзкими лестницами! – догадался хейлиг. – Чтобы удобнее было поить яйца! Очень тяжело лазить под купол изнутри, каждый день точно не захочется. Однажды я хотел обновить роспись, так чуть не свалился вниз. Девы Небесные спасли меня тогда, но спасать еретиков они не захотят…
– Не захотят? – перебил Йорген. – Ты уверен? Лично я – нет. Пока они им здорово помогают. – В голосе его была горечь.
Наивные голубые глаза юноши округлились.
– Ваша милость! Вы не должны так думать! Девы Небесные… – Он вдруг неожиданно всхлипнул. – Разве вы их не любите?
Ланцтрегер смутился. Никто не мог заставить его поклоняться именно Девам, человек волен сам выбирать себе богов или обходиться вовсе без них, как было принято, к примеру, в роду фон Раухов. Но говорить это Мельхиору не хотелось, тот слишком близко к сердцу принимал все связанное с его верой – зачем же огорчать человека? Поэтому ланцтрегер постарался ответить уклончиво:
– Прежде я очень хорошо относился к Девам Небесным. Даже выучил наизусть Четвертое Прославление, от начала до конца, а ведь оно такое длинное. – Об истинной причине своего благочестивого поступка он, разумеется, умолчал. – Но согласись, не так легко любить того, кто велит сжечь тебя на костре.
Зря он это сказал. Хотел как лучше, но только сильнее расстроил бедного юношу.
– Нет же!!! Все не так, как вам кажется! Девы Небесные никому не желают зла! Это еретики приписывают им собственные кровавые идеи и вершат свои преступления, прикрываясь их светлым образом!
И снова Йорген оказался «не уверен». Хейлиг говорил одно, логика подсказывала другое. Была Тьма. Ее источником считался мрачный Хольгард, узилище грешных душ. И именно его продолжением стал бы этот мир, если бы Тьму не удалось остановить. Теперь ей на смену шел Свет. Откуда? Из дивного Регендала, откуда же еще ему идти! Из обители и душ праведных и самих Дев Небесных. Получается, именно они, Девы, надумали расширить свое жилище, присоединив к нему мир смертных, отвоеванный у Тьмы. И начали с большой уборки: выметают из него руками адептов новой веры все то, что не подходит для небесных садов. В том числе ланцтрегера фон Рауха, наполовину человека, наполовину темную тварь.
