тратить немало сил на то, чтобы держать в узде дурной нрав ванахальбов, унаследованный народившимся потомством. Но удается это не всегда, к великому его сожалению.
– Мы заметили! – скептически фыркнул Хельги, упорно пребывавший в самом дурном расположении духа.
Сразу после обеда, наплевав на правила хорошего тона, дорогие гости собрались уходить. Задерживаться в лесном государстве дольше не хотелось никому. Каждый невольно задавался вопросом: так ли благополучно кончилось бы дело, не признай Оберон в сприггане своего спасителя? Да и злобные, косые взгляды Мэрдока делали их пребывание во дворце не слишком уютным. Даже избавленный от рогов Эдуард не испытывал к хозяевам особой благодарности.
Перед самым уходом Аолен попытался выспросить у Оберона, что тому известно о несчастье, постигшем Мир, и о свалившейся на них спасительной миссии. Но великий мудрец лишь головой покачал и грустно объяснил: на устах его печать молчания. Нарушение обета грозит еще большей бедой, а полученные сведения никак не облегчат их задачу.
– Доверьтесь Силам Судьбы, что избрали вас для спасения Мира, а знания придут в свое время! – Зачем нужен медальон – и того не сказал!
– Ох, не люблю я все эти дела! – шипел Хельги, когда честная компания уже двинулась в путь. – Все кругом такие мудрые, такие вещие, и все-то им известно на сто лет вперед, а Мир спасать должны именно мы. Да еще приходится тыкаться носом в разную дрянь, как слепым котятам. Спрашивается, ну какого демона Силы Судьбы занесли нас к Оберону? Что мы там забыли?
– Как – что? – наивно удивился Эдуард. – А рога?! Рога-то мои?
Очень скоро лесное царство с его полянами, расчищенными тропами и прореженными деревьями осталось позади, вновь сомкнулись стены глухого, сырого, корявого и враждебного Чернолесья. Близилась осень, но ни один лист не вменил еще своей мрачной, иссиня-зеленой окраски на что-нибудь более веселенькое. Лишь ночи становились холоднее, густела утренняя сизая дымка, обильнее ложилась роса.
– Быстрее, быстрее идти надо! – торопила Энка. – Иначе до зимы из лесу не выберемся! Хуже нет оказаться в Атаханской степи зимой.
Рагнар с сомнением взглянул на девицу:
– Почему ты думаешь, что мы выйдем именно в степь?
И рыцарь, и гном, не говоря уж о человеческих отроках давно утратили ориентацию в пространстве и слепо следовали за своими спутниками, продвигающимися вперед с удивительной уверенностью.
– А куда же еще мы можем выйти, если начали путь в Центахе и идем строго на запад? Центах лежит примерно на широте Трегерата или чуть южнее.
Но тут выяснилось, что, кроме четверых бывших студентов, понятие «широта» никому не знакомо.
– Широта – это… – собрался объяснить Хельги, но быстро сообразил, сколько терминов придется истолковывать дополнительно, и решил упростить задачу: – Короче, если из Центаха идти точно на запад, попадешь в окрестности Трегерата.
– А если на юг? – спросил Рагнар. – Зачем обязательно на запад?
– На юг – это будет долгота.
– А на север?
– Тоже долгота.
– А на восток?
– Широта.
– А если на юго-восток? – коварно поинтересовался рыцарь.
– Тьфу! – потерял терпение спригган. – Ты, Рагнар, совсем неуч неграмотный, хоть и принц!
– Конечно! – охотно согласился тот. – Я рыцарь, а не писарь. Мне грамота ни к чему!
Хельги вытаращил глаза. Он-то употребил слово «неграмотный» вовсе не буквально! Сприггану живо вспомнилось замечание загадочного Да Винчи: «Поразительно, как уживаются в вашем мире глубокие научные познания избранных и несоразмерно дремучее невежество большинства».
Вращаясь в научных кругах, Хельги, оказывается, утратил представление о степени этой дремучести.
– Слушай, а как же ты будешь подписывать бумаги, когда станешь королем? – полюбопытствовала практичная диса.
– Простая благородная галочка – вот подпись рыцаря!
Хельги грозно воззрился на своего ученика:
– А ты? Тоже неграмотный?
Эдуард задрал нос:
– Ольдон – колыбель просвещения! В нашем королевстве даже чернь обязана посещать начальную школу! Я владею искусством чтения, письма, знаю четыре действия и таблицу умножения до девятью девять – восемьдесят один и уже начал изучать магические символы.
– Профессор! Сущий профессор! – восхитилась Меридит. – Особенно по сравнению с некоторыми.
К «некоторым» кроме Рагнара относилась и Ильза.
А гнома занимала другая проблема:
– Не пойму, как вам удается ориентироваться в этих демоновых зарослях!
