– Трудно сказать. Во времена детства моего деда Оберон уже был Великим магом. Если учесть, что деду сейчас триста сорок пять, а на достижение магических высот уходит лет двести – триста… в общем, много.
Энка только присвистнула.
– Все это конечно, очень познавательно, – проворчала Меридит, – но меня сейчас заботит лишь одно: наврал он нам о расстоянии до конца леса или нет.
– А зачем это ему?
– Из вредности. Чтобы нас погубить.
– Магу такого уровня достаточно пальцем пошевелить, чтобы нас погубить. Он не станет опускаться до вранья.
Но Меридит не успокаивалась:
– За столько лет магические силы можно и поистратить! Где было его могущество, когда Хельги спасал его с сыном от фьордингов? Кстати, совершенно напрасно! Мэрдок такая сволочь!
Рагнар горько вздохнул. Хельги еще горше:
– Не напоминай мне об этом!
– Если заводить детей в таком возрасте, трудно ожидать, что из них выйдет толк, – решила сильфида.
– Почему? Пятьсот – шестьсот лет – возраст вполне цветущий. Эльфы живут подолгу.
– Сильфы тоже. И дисы, и спригганы, и гномы. Не воображай. Но у нас, например, не принято заводить детей после двухсот лет.
– Этнические предрассудки! – заявил эльф.
– Народная мудрость, – ответила Энка.
– Не представляю, – прохрипел гном, – откуда вы берете силы на пустую болтовню? Спать пора! Темно уже.
Ночь была холодной. Осень неприметно вступала в свои права.
Хельги по привычке прилез к Меридит под бок, она повернулась, обняла его, уткнулась носом в спину, и в таком виде их обнаружил Рагнар, проснувшийся спозаранку от холода.
Все утро рыцарь ходил чернее тучи, сопел носом, ревниво косился на Хельги, а к полудню не выдержал, отозвал в сторонку сильфиду.
– Скажи! – мрачно потребовал он. – Они часто спят вместе?
– Кто? – не поняла девица.
– Меридит и Хельги!
– Всегда, когда холодно, – не задумываясь, простодушно ответила Энка.
Рагнар тоскливо хрюкнул и продолжил допрос:
– Скажи. Только честно. Они… любят друг друга?
– О! Еще как! – радостно кивнула сильфида. – Знаешь, у меня в Сильфхейме есть бабка. Она года три назад завела кота.
– И что? – Такой поворот беседы сбил рыцаря с толку.
– Они с котом друг друга так любят! Уж так любят! Без конца целуются, обнимаются, ходят друг за другом хвостом, спят рядышком – ну точь-в-точь Хельги и Меридит!
Рагнар мало что понял, но на сердце у него отлегло. А может, от душевных мук его отвлекли муки физические?
Полил дождь.
Ледяные осенние струи заставили даже принца и Ильзу выйти из сомнамбулического состояния и прибавить шагу.
– Не понимаю, – впервые за последние дни подал голос Эдуард, – почему листва солнце не пропускает, а воду наоборот?!
Ученый наставник тут же растолковал:
– Потому что свет распространяется прямолинейно, а путь воды извилист – она просачивается куда угодно.
Но принцу от объяснений легче не стало.
Это было настоящее бедствие. Дождь лил не переставая. Сырая почва уже не впитывала небесную влагу. Путники брели по колено в воде, мокрые насквозь, продрогшие до мозга костей, совершенно упавшие духом. Орвуд тихо что-то бормотал себе под нос, и в его монологе явственно слышалось слово «ревматизм».
– Надо искать подходящее дерево, – сказала Меридит ближе к вечеру, – для ночлега.
Ильза представила себе такой «ночлег»: промозглый холод, мокрое, скользкое дерево, до которого и дотронуться противно лишний раз, кромешная тьма и полчища хищных магических тварей, от которых нет защиты – круг ведь не начертишь, сидя на ветке!
– Я умру, – решила она вслух, – определенно умру. Это меня доконает!
