— Может, они ранены и отлеживаются в каютах, — сказал Эрик, словно подслушав его мысли.
— Может быть, — согласился Ру, но его тон свидетельствовал о том, что на это он слабо надеялся.
Казалось, целую вечность корабль подходит к причалу. В отличие от адмирала Никласа, капитан «Мести Тренчарда» тщательно выполнял указания начальника порта и лоцманов. Как только трап был спущен. Грейлок и Луи сошли на берег. Грейлок отдал честь герцогу Джеймсу и рыцарь-маршалу Уильяму, а Луи, Джедоу, Эрик и Ру, не стыдясь слез, обнимались и колотили друг друга по спине.
Внезапно Ру заметил в фигуре Луи что-то странное
— Что у тебя с рукой?
На Луи были куртка с длинными рукавами и черные перчатки. Бывший родезийский придворный, ставший убийцей, поднял правую руку, и рукав соскользнул вниз. Его правая кисть напоминала клешню, пальцы не двигались. В его глазах мелькнула печаль, но лицо осталось невозмутимым.
— Угостите меня выпивкой, и я расскажу вам, как это было.
— Заметано! — ответил Эрик и повернулся к де Лонгвилю:
— Мы не понадобимся вам прямо сейчас, сержант?
Де Лонгвиль кивнул:
— Только не напивайтесь. Мне нужно, чтобы завтра у вас с Джедоу были ясные головы. И приведите с собой Луи. У меня есть к нему несколько вопросов, и, кроме того, его еще нужно официально помиловать.
— Помиловать? — переспросил Луи. — Помнится, капитан что-то говорил об этом, но я, честно сказать, ему не поверил.
— Пошли, — сказал Ру. — Мы все расскажем тебе и постараемся, чтобы городская стража не вздернула тебя до завтра.
— Господин Грейлок, я рад видеть вас, — сказал Эрик.
— Я буду поблизости, — ответил бывший мечмастер барона фон Даркмура. — Увидимся утром. — По его лицу скользнула печаль. — Нам есть о чем поговорить.
Эрик кивнул. Несомненно, Грейлок хотел рассказать ему о тех, кто не пережил битвы в Махарте или погиб, добираясь в Город на Змеиной Реке.
Эрик повел Луи в трактир, куда частенько захаживали солдаты. Эрик подозревал, что вся обслуга здесь — агенты принца, и де Лонгвиль косвенно подтвердил это подозрение, так как предпочитал, чтобы его люди ходили именно в «Разбитый щит». Поскольку за свои деньги там можно было получить приличную выпивку, женщины были дружелюбны и покладисты, а трактир находился достаточно близко к дворцу, Эрик с удовольствием способствовал его процветанию.
Было раннее утро, и народу в трактире оказалось мало. Эрик заказал всем пива, и, когда они уселись за столик, Ру спросил:
— Луи, что с тобой стряслось? Мы думали, ты погиб, переплывая Ведру.
Переплыть эту реку было единственным способом незамеченными проникнуть в Махарту. Бойцы Кэлиса были в полном вооружении, и потому многие не достигли далекого берега. Здоровой рукой Луи потер подбородок.
— Чуть не погиб, — сказал он. Родезийский акцент придавал его словам непривычную музыкальность. — Всего в нескольких ярдах от того островка, на который вы все выползли, у меня начались судороги, а когда я вновь вынырнул, оказалось, что меня отнесло к югу. Я решил попробовать добраться до дальнего берега, но судороги начались снова.
Луи покачал головой, и внезапно Ру увидел, насколько старше он теперь выглядит. Он еще не достиг среднего возраста, но в его волосах и усах просвечивала седина. Буфетчик поставил перед каждым по большой оловянной кружке. Луи глубоко вздохнул и, сделав большой глоток, продолжал:
— Я не стал ждать, когда пойду ко дну из-за судорог. Я бросил щит и меч, вытащил из-за пояса нож и начал резать доспехи. Я едва не утонул, и когда мне снова удалось вынырнуть, я уже не знал, где нахожусь. Было темно, но я разглядел лодку и поплыл к ней. — Он поднял изуродованную правую руку. — Вот как это произошло. Когда я ухватился за планшир, рыбак рубанул по руке веслом.
Эрик поморщился, а Ру пробормотал:
— О боги!
— Наверное, я закричал, — сказал Луи. — У меня потемнело в глазах, и я уже готов был проститься с жизнью, но тут меня все же втащили в лодку. Это оказались беженцы. Они плыли в открытое море.
— Как же ты добрался до Города на Змеиной Реке? — спросил Ру.
Луи рассказал им об отчаянных рыбаках, проскользнувших на лодках мимо военных кораблей, которые старались потопить любое судно, вышедшее из гавани.
— Лодка дала течь, — говорил он, глядя в пространство. — Мы высадились к северо-западу от Города на Змеиной Реке, и те, кто не хотел довериться морю, отправились дальше пешком. Остальные, наверное, либо починили лодку, либо попали в плен к захватчикам. Я ушел оттуда немедленно. — Он вздохнул. — Я кому-то обязан жизнью, но так и не узнал, кто вытащил меня из воды. В несчастье мы все были братьями. — Он вытянул руку. — А кисть распухла и почернела. Боль была невыносимая.
— Как же ты ее Вылечил? — спросил Ру.
— Не я. По правде говоря, я решил ее просто отрезать, потому что у меня началась лихорадка. Я попытался применить рейки, но она лишь сняла боль, а жар не спадал. А на следующий день я натолкнулся на лагерь, где встретил монаха какого-то ордена, о котором я никогда не слышал. Он не мог использовать магию, зато обмыл руку, сделал припарки из листьев и трав, а потом напоил меня каким-то настоем. Лихорадка прошла. — Луи помолчал и продолжал:
— Он сказал, что для полного излечения нужна какая-то могущественная магия и столько золота, сколько храмы зарабатывают за целую вечность. И еще он сказал, что и это может не сработать. Дело случая. — Луи пожал плечами и, оттолкнув пустую кружку, сказал:
— И вот теперь я здесь, скоро получу помилование и стану свободным человеком. Мне необходимо задуматься над своим будущим.
Эрик сделал знак, чтобы принесли еще пива.
— Мы все с этим столкнулись, — заметил он.
— Если у тебя нет никаких особых планов, — сказал Ру, — то я мог бы найти применение человеку с головой, который бы знал, как вести дела с важными господами.
— В самом деле? — спросил Луи.
Эрик засмеялся.
— Удовлетворяя свое честолюбие, наш друг сейчас прилагает все усилия, чтобы жениться на уродливой дочке богатого купца.
Джедоу, прищурившись, поглядел на Ру.
— Ты ведь не позволял себе вольностей с этим нежным ребенком?
Ру поднял руки в знак того, что сдается, и покачал головой:
— Никогда. Дело в том, что она нравится мне больше, чем ты думаешь, Джедоу. Она достаточно привлекательная девушка. Очень спокойная. И, в сущности, не такая уж и уродина, как я себе представлял. Когда она улыбается, в ней появляется очарование. Впрочем, сейчас я сражаюсь сразу на двух фронтах.
— Это безрассудно, мой друг, — заметил Эрик.
— Да нет, я изо всех сил стараюсь произвести впечатление на ее отца, но девушка знает, что он меня выбрал ей в мужья, и я не думаю, чтобы ее это радовало.
— Так ты обрадуй ее, — сказал Луи.
— Как?
— Ухаживай за ней так, как ухаживаешь за ее отцом, — пояснил родезиец. — Делай ей маленькие подарки и говори с ней о чем-то, что не имеет отношения к коммерции.
Ру заморгал, и всем, кто сидел за столом, стало ясно, что такая мысль никогда не приходила ему в голову.
— Правда?
Когда все отсмеялись, Луи спросил:
— Кто уцелел?
