17. ДОМ
Каспар и капитан берганда стояли на капитанском мостике.
— По курсу земля! — раздался радостный возглас впередсмотрящего.
— Именно там и тогда, как ты и обещал, — сказал капитан.
— Мои сведения были получены из очень авторитетного источника, — уклончиво ответил Каспар и про себя усмехнулся. Хотя после появления неземного чудовища ему было не до шуток. Теперь он получил доказательство того, что слова Калкина — правда: Талной в самом деле служит магнитом для врат, а те, кто находятся по ту сторону врат, легко завоюют этот мир. Невзирая на то, что случится дальше, не думая о том, как сложится его собственная судьба, Каспар обязан был предупредить тех, кто мог остановить надвигающееся вторжение. Конклав Теней необходимо найти, даже ценой своей жизни.
Не будучи по натуре альтруистом, Каспар тем не менее осознавал, что если существа из Второго круга вторгнутся в Мидкемию, не выживет ни один человек, какое бы высокое положение он ни занимал, где бы ни прятался, как бы ловко ни обращался с оружием. В конце концов погибнут все: или в сражениях, или в жестоких игрищах, что служат в том бессердечном мире развлечением. А в таком случае вопрос личной безопасности отступает на второй план. Теперь Каспара гораздо больше волновала судьба тех, кто ему дорог, хоть таких людей было совсем немного: сестра Наталья, Джойханна и ее сын Джорген и, как ни странно, семьи участников злосчастной экспедиции на Новиндус. И даже если бы ему не о ком было заботиться, он не смог бы равнодушно стоять в стороне и наблюдать, как гибнет его родной мир.
Каспар окликнул впередсмотрящего:
— Что видно?
— Острова! Сотни островов!
— Поворачивай «Принцессу» на северо-запад, капитан, и тогда она принесет нас прямо к дому, — сказал Берганде Каспар.
Они плыли весь день и к рассвету следующего дня уже могли разглядеть прибрежные корабли, курсировавшие между городами побережья. Каспар к этому времени продумал, как сойдет на сушу и поведет поиски Когвина Ястринса. Как правитель Оласко, он никогда не имел тесных контактов со здешним преступным миром, но перевешал его представителей предостаточно, а также выслушивал признания, получаемые под пытками, читал донесения городской охраны и в результате имел представление о том, как связаться с человеком, который, как он предполагал, стал новым хозяином его бывшего герцогства.
К полудню перед ними вырос город Опардум.
— Впечатляет, — промолвил капитан Берганда. — Скажи мне, Каспар, а сколько кораблей отправляются отсюда в мои края и как часто?
— Нисколько, — рассеянно ответил Каспар.
Берганда прищурился.
— Мне сразу объявить ребятам, что мы застряли здесь, чтобы они вышвырнули тебя за борт, или ты все-таки подумал о том, как нам вернуться домой?
— Подумал, — сказал Каспар, не в силах оторвать взгляд от быстро приближающегося города. — Судно оставь себе. Продашь его снова, когда вернешься в Султ. Мне просто надо было добраться до Опардума, и я готов был заплатить за это любые деньги.
— Что ж, — расплылся в довольной улыбке Берганда, — ты самый достойный человек из всех, с кем мне доводилось встретиться. Я горжусь, что работал на тебя. — Он пожал Каспару руку. — Мне тут пришла в голову одна идея. Закуплю-ка я на те деньги, что ты дал мне, всяких редких товаров и продам их дома. Кто знает, может, прибыль будет такой, что я смогу убедить своего зятя продать его телеги и пойти работать ко мне!
Каспара позабавил неисправимый дух коммерции, живший в капитане.
— Тогда позволь мне дать тебе один совет: найди человека, который говорит по-квегски, потому что из всех местных наречий квегское — ближе всего к вашему языку, и попроси его научить тебя основным фразам и счету на оласконском языке. А иначе здешние торговцы отправят тебя домой и без денег, и без товара.
— Совет принят, — сказал капитан Берганда.
И вновь взгляд Каспара обратился в сторону родного города. Уже показался порт. Эмоции, обуревавшие бывшего герцога, удивляли его самого: он и не знал, сколь сильно скучал по родине и как горячо любит ее.
Однако он напомнил себе, что возвращается сюда как преступник и изгнанник. Если он не сумеет скрыть свое присутствие, ему грозит смерть.
Каспар припомнил то немногое, что знал о таможенных порядках Опардума, и соответствующим образом подготовил капитана, предупредив, однако, что долго не был дома и что правила могли измениться. Правда, причину своего отсутствия он не упоминал, как и не стал объяснять, почему так вышло, что с таможней он сталкивался мало: герцогу Оласко не досаждали с формальностями — когда он входил в порт, все рассыпались в стороны.
В гавань вошли уже на закате. Работник таможни подплыл на лодке и просигналил судну, чтобы встало на якорь, а потом прокричал:
— У вас кто-нибудь говорит по-оласконски?
Эта была первая ситуация, в которой бывший герцог рисковал быть узнанным, но он пошел на риск, ведь иначе капитан захотел бы узнать, чем вызвано нежелание Каспара переводить. Поэтому он откликнулся:
— Да, я говорю.
— Оставайтесь здесь до утра. Таможенный офицер прибудет на рассвете. Если хоть один из вас высадится на берег, всех ваших людей повесят как контрабандистов.
Каспар прокричал в ответ:
— Поняли! — и перевел краткий разговор Берганде.
Капитан недоверчиво рассмеялся:
— Он это серьезно?
— Он ревностный слуга герцога, и думаю, что говорил со всей серьезностью. Но вот тебе всерьез воспринимать угрозу не стоит. По большей части контрабанда процветает на южных островах, а не здесь. Любой, кто дерзнет привезти контрабандный товар в главный порт страны, скорее заслуживает награды, а не виселицы. Так что таможенник просто принял меры, чтобы мы не высадились на берег, не напились от радости и не устроили драку. А то некоторые мореходы попадают в тюрьму раньше, чем продадут свои товары, а таможня не имеет возможности получить причитающуюся ей мзду.
— Поверю тебе на слово, Каспар, — хмыкнул капитан. — И все же ты поступай как хочешь, а ребят я до утра подержу здесь.
— А что ты будешь делать завтра, когда окажется, что твой матрос, говорящий на оласконском языке, исчез?
Капитан снова засмеялся.
— Да ничего. Объяснимся как-нибудь и без тебя, а если, по твоему совету, найдем тут человека, кто говорит по-квегски, то и вообще проблем не будет. А этот таможенник утром наверняка забудет, с какого судна вечером ему отвечали по-оласконски. Вместе с нами в порт зашел не один корабль.
Каспар весело подхватил:
— Да, притворись, что ничего не знаешь, ничего не понимаешь, и тебя оставят в покое. А теперь я попрошу тебя спустить шлюпку, как только стемнеет. Я скажу твоим ребятам, куда меня отвезти. — Он достал из сумки мешочек с деньгами. — Здесь две сотни, о которых мы договаривались, и сотня сверху. Это чтобы твой зять с большей охотой стал моряком и чтобы ваши жены не слишком гневались.
— За это спасибо, — с чувством произнес капитан и распорядился насчет шлюпки.
Каспар вернулся в каюту и стал собирать свой нехитрый багаж.
Постоялый двор приютился в стороне от главных улиц. Это было одно из тех заведений, куда ни разу не ступала нога бывшего герцога за все время его жизни в городе. Постояльцами и посетителями здесь были портовые рабочие, носильщики, грузчики и другие бедняки, трудившиеся от зари до зари ради куска
