Внезапно послышался топот сапог по каменному полу. Джеймс и его спутники насторожились и быстро спрятались в темноте, за полками. Вглядевшись в щели между свитками, они увидели, как мимо прошли несколько гоблинов.
— Теперь мы знаем, — заключил Джеймс после того, как гоблины исчезли из виду, — что это не просто разбойники спустились с гор.
— Что здесь делают гоблины? — удивился Кендарик.
— Уверен, у них здесь база, — сказал Солон. — Этот храм огромный, и в нем наверняка есть жилые помещения. Там и обитают гоблины.
Джеймс помолчал мгновение, потом, пожав плечами, проговорил:
— Никак не могу понять, каким образом все недавние проблемы в Крондоре связаны с этим храмом?
— Возможно, вообще не связаны, — заметила Джазара. — Из того, что ты мне рассказал, следует, что существует связь между Кроулером, пытающимся захватить подземелья Крондора, и тем, кто охотится за Слезой, однако они могут быть лишь временными союзниками, не более.
— Интересно, смогу ли я когда-нибудь докопаться до истины? — задумчиво произнес Джеймс, вглядываясь в темноту. — Идем дальше.
Они шли медленно и осторожно, и один раз остановились, чтобы Джеймс мог сориентироваться. Он знал, что то, зачем они пришли, наверняка находится в самой глубинной части храма. Пока они ждали, Джазара пробежала глазами по корешку одной из книг и прошептала:
— Великие боги!
— Что такое? — спросил Солон.
— Это кешианский текст, — указала она на одну из книг, — очень древний. Если я правильно поняла, то это книга о самой темной и могущественной некромантии.
— Соответствует всему, что мы видели до сих пор, — сказал Джеймс.
— Я простой член гильдии морских мародеров, — сказал Кендарик. — Почему вас, жрецов и магов, так беспокоит некромантия?
— Во вселенной существует изначальный порядок, — пустился в объяснения Солон, — и есть пределы любому могуществу. По крайней мере, должны быть. Те, кто играет с сущностью жизни и презирает смерть, нарушают основы этого порядка. Или ты слишком недалек, чтобы понять, о чем я говорю?
— Я просто спросил, — заныл Кендарик и прикоснулся к обложке. — Приятный материал.
— Человеческая кожа, — сказала Джазара.
Кендарик отдернул руку, как будто обжегся.
— Идем, — сказал Джеймс, и они двинулись в глубь храма.
Время шло, а друзья все продолжали идти по каменным коридорам. Несколько раз они останавливались, и Джеймс отправлялся вперед, на разведку. Иногда до них доносились голоса людей и других существ, и им приходилось прятаться, чтобы избежать нежелательной встречи.
Примерно через час они достигли широкого коридора с гигантской статуей в дальнем конце. Подойдя к ней, они посмотрели вверх. Статуя была высотой с двухэтажный дом. Очертаниями она напоминала человека с широкими плечами и мощными руками, восседавшего на троне в расслабленной позе. Из-под полы длинной мантии виднелись искусно вырезанные ноги в сандалиях.
— Посмотрите на лицо! — воскликнул Кендарик. Лицо у статуи отсутствовало.
— Почему она лишена лица?
— Это чтобы защититься от зла, которое она символизирует, — тихо сказала Джазара.
— Кто это? — спросил Кендарик. — Какой бог?
Солон положил руку на плечо подмастерья.
— Благодари судьбу, если ты никогда этого не узнаешь.
Джеймс нетерпеливо махнул им, и они отправились дальше.
Джеймс вдруг остановился и принюхался.
— Что такое? — прошептал Кендарик.
— Ты что, не чувствуешь? — спросил Солон, шагнув вперед.
— Да, что-то чувствую, — согласился Кендарик. — Но что это?
— Гоблины, — объяснил Джеймс.
Сквайр поднял руку, призывая своих спутников замереть, а сам, пригнувшись, стал подбираться к открытой двери. Последние четыре фута он прополз на животе, а потом осторожно заглянул в комнату.
Развернувшись, он немного отодвинулся назад и рывком вскочил на ноги. Подойдя к товарищам, сквайр вытащил меч.
— Большинство из них в патруле, который мы видели. В этой комнате четверо: двое спят, а другие двое едят из горшка на полу, — сказал он тихо.
— Я могу убрать тех, которые едят, без единого звука, — предложила Джазара.
— Отлично, — одобрительно кивнул Джеймс. — Я разберусь с двумя другими.
Джазара закрыла глаза, и Джеймс почувствовал, как волоски на руках снова зашевелились, реагируя на магию. Волшебница оставалась неподвижной минуты две, потом открыла глаза.
— Я готова.
— Что ты делала? — спросил Кендарик.
— Замедленное заклинание. Оно почти готово, мне осталось произнести финальные слова. Очень хорошо, когда требуется точность. Но не очень помогает при спешке.
— А-а, — протянул подмастерье, сделав вид, что понял, хотя по его лицу было видно, что это не так.
Джеймс жестом предложил волшебнице идти вперед. Они подошли к двери, и Джазара, шагнув в комнату, произнесла последнюю фразу заклинания.
Один из гоблинов услышал ее и поднял голову. Он хотел встать, но заклинание парализовало его, и он застыл, как насекомое, увязшее в смоле. Его товарищ так и остался сидеть на корточках, с рукой, замершей на полпути ко рту.
Они оба оказались обездвижены, попав в магическую сеть, сверкавшую алмазной пылью.
Джеймс решительно направился к койкам, на которых лежали два других гоблина, и быстро перерезал им глотки. Затем он сделал то же с двумя парализованными тварями.
— Нам нужно торопиться, — сказал он своим друзьям. — Патруль наверняка вернется до конца дня.
Они поспешили в дальний конец комнаты, и Джеймс открыл дверь. За ней находилась пустая кухня; на огне стоял котел, в котором что-то булькало.
Кендарик побледнел и, чтобы не упасть, схватился за дверной косяк. Кровь отхлынула с лица Джазары. На колоде мясника покоились останки человеческого торса. В углу лежали голова, руки и ноги.
— Мать всех богов! — прошептал Солон.
Джеймс был не в силах произнести ни слова. Он жестом предложил остальным следовать за ним. Покинув кухню, они направились вниз по короткому и темному коридору. Вскоре Джеймс снова остановился.
— Чувствуешь?
— Гоблины? — спросил Кендарик.
— Пот и вонь, — подтвердила Джазара.
Они свернули в длинны скальный проход. В дальнем конце виднелся свет. Джеймс и его товарищи шли по туннелю, пытаясь разглядеть, что ждет их впереди. В какой-то момент Джеймс опять поднял руку и пошел вперед один. Подойдя к открытым дверям и заглянув вниз, он позвал остальных. В круглой комнате были устроены четыре клетки, разделенные проходами. В каждой клетке находилось около дюжины человек. Большинство из них, похоже, были моряками, однако некоторые напоминали фермеров или горожан.
