— Да. Эти железы, судя по всему, опорожняются в области сустава в основании задних конечностей.
Отто закрепил на краях надреза расширители и отсосом удалил скопившуюся голубоватую кровь.
— Коксальные железы, совсем как у камчатского краба, — нараспев проговорил Энди.
— У пауков тоже есть коксальные железы, — вторя ему, произнес Квентин.
— Хорошо, хорошо, — немного раздраженно проговорил Отто. — Произвожу надрез в противоположную сторону от центрального отверстия. Обнажилось широкое и тонкое костное кольцо, которое можно также назвать цилиндром, имеющее сквозное отверстие в боковой стенке. К углублениям на обеих сторонах этой костной структуры крепятся выросты, похожие на передние лапки.
— Похоже на сегмент хвоста лангуста, — сказал Квентин.
— Но внутри? — нахмурился Отто. — Внутренний панцирь? Это бессмысленно…
— Разве тут хоть что-то наделено смыслом? — пожала плечами Нелл. — Мы, между прочим, тоже в некотором роде сегментарные существа, Отто. Ушли всего на несколько шагов вперед от членистоногих. В нас смысл есть?
— «На несколько шагов», — ворчливо проговорил Отто. — Не так уж их мало, этих шагов. — Он покачал головой. — Но как панцирь мог переместиться внутрь?
— Может быть, старый панцирь растворяется или всасывается внутрь, — сказала Нелл. — Хирурги применяют особые швы, которые рассасываются в мышцах. Может быть, у этих существ в организме имеется соответствующий раствор.
— Многие морские членистоногие поедают свой старый сброшенный панцирь, чтобы затем использовать содержащиеся в нем минералы, — вставил Энди.
— Ладно, возьму это на заметку, — проворчал Отто, но его явно не убедили доводы коллег. — Продолжаю вскрытие живота вверх от центрального отверстия. Так… тут много жидкости. Отсосав ее, мы видим несколько разветвленных желудков, наполненных, судя по всему, недавно съеденными кусками добычи. Каждый из желудков снабжен сегментированным костным механизмом для перетирания и измельчения пищи типа птичьего зоба…
— Или желудочной терки ракообразных, — добавил Энди.
— …и этот механизм производит измельчение пищи по мере прохождения через желудок. Каждый из желудков соединен с железистой массой…
— Которая похожа на гепатопанкреатическую железу ракообразных, — вставил Энди.
— …также каждый желудок подсоединен к собственному короткому кишечнику.
— То есть, если один из этих пищеварительных трактов поврежден, животное может забыть о нем и пользоваться остальными пятью, — заключила Нелл.
Она перестала делать зарисовки и с восторгом уставилась на удивительное создание.
— Да, похоже на то, — скептически проговорил Отто.
— И все кишечники сходятся к тому, что, судя по всему, является клоакой, — пробормотал Квентин.
— У ракообразных нет клоаки, — заметил Отто.
— Да, — отозвался Энди. — Технически.
— И смотрите-ка, мочеиспускательные каналы от каждой почки также выходят в клоаку. А это что тут за масса такая беловатая?
— Похоже на мальпигиевы сосуды — такие есть у насекомых и пауков. Посмотрите, как они соединяются с одним и тем же участком клоаки.
— Это невозможно, у ракообразных нет мальпигиевых сосудов.
— Вот именно, — кивнул Отто.
— Вам обоим стоит начать мыслить шире, — посоветовала Нелл, заполняя блокнот набросками и заметками. — Эти существа вполне могли произойти от других ракообразных сотни миллионов лет назад, не забывайте об этом.
Отто покачал головой и продолжал:
— Клоака, по всей видимости, начинается от отверстия в костном кольце, а фекалии выбрасываются через анальное отверстие посередине брюшка. При сечении клоаки в ней видны плотные белые фекалии, которые мы сразу возьмем для анализа.
— Похоже, это существо испражняется, забросив хвост на спину, иначе оно может сильно перепачкаться, — ухмыльнулся Энди.
— А возможно, для испражнения оно пользуется сокращениями мышц при прыжках, — предположил Квентин. — Реактивный помет.
— Похоже на кристаллы мочевой кислоты, — проговорил Отто, прикоснувшись к беловатой массе скальпелем. — Птичий помет.
— Ты имел в виду — птичья моча, — поправил его Квентин.
— Слушайте, ребята! Мы получили первые результаты исследования РНК! — сообщил один из лаборантов.
Все обернулись. Лаборант указал на монитор, висевший над приборами. На экране красовалось нечто вроде распечатки ЭКГ.
— Вот черт, — проговорил Стив, рассматривая график. — Простите, братцы. Похоже, придется все переделать. Ложная тревога.
— Почему? — осведомился Отто.
— Результаты совершенно идиотские, — ответил Стив.
— Наверное, система была чем-то загрязнена, — сказал главный лаборант.
— А что не так? — спросила Нелл.
Стив смущенно пожал плечами.
— Тут получилось три пика рибосомальной РНК.
— А почему вы решили, что имеет место загрязнение? — спросил Энди.
— Ни у кого на свете нет трех рибосомальных пиков, друг мой.
— Кроме ракообразных, — сказал Энди.
— Что, правда?
Энди сделал большие глаза и перевел взгляд на Нелл.
— Похоже, вашим гениальным генетикам все-таки еще нужны люди, разбирающиеся в животных.
— Проклятье! А я этого не знал, — признался Стив и перевел взгляд на экран. — Ну, если так, то мы читаем результаты генетических тестов ракообразных, ребятки.
— Браво, Энди. — Нелл подмигнула Энди и улыбнулась.
— Похоже, мы все-таки возвращаемся к артроподам, Отто, — сказал Квентин.
Отто решительно покачал головой.
— Если только эта тварь с Марса.
— А может быть, членистоногие и вправду с Марса, — усмехнулся Квентин.
— Отто, пожалуйста, а теперь продли надрез вниз, — попросил Энди.
— Хорошо. Продолжаю сечение вдоль живота вниз от первоначального надреза… Здесь что-то вроде долек пищеварительной железы… с большим числом трубочек с тупыми концами…
— Ну уж это точно похоже на кишечник ракообразных, — заявил Энди.
— Да, — согласился Отто. — Похоже. Продолжаю сечение книзу. Так… Ой!
Нижнюю часть туловища животного свело спазмом в то мгновение, когда скальпель Отто оказался вблизи от тазобедренного кольца.
— Назад, Отто! — прошептала Нелл.
Из надреза появились маленькие лапки.
— Кто-то съеденный рвется на волю, — сказал Квентин.
— Нет, — покачала головой Нелл. — Я думаю, это матка.
— Угу, а наша зверушка живородящая, — добавил Энди.
Отто убрал руки. Из материнской утробы выбралась миниатюрная копия зверька размером с мышь.
