решительно все настраивало на умиротворенный лад.
— А знаешь, я умею делать вполне съедобную пиццу, — вкрадчиво произнес Эрнест. — Может, зайдешь как-нибудь попробовать?
Глядя в его хитро прищуренные серые глаза, Мейбл не удержалась и засмеялась. Когда он час назад заехал за ней, она не могла не отметить, до чего же Эрнест привлекателен! Безупречно отглаженные темно-синие брюки, ослепительно белая рубашка с расстегнутым воротником и серый пиджак. Уловив ее пристальный взгляд, он с улыбкой признался, что терпеть не может галстуки, но в этом ресторане ему подобные вольности обычно сходят с рук.
Да, Эрнест Финлей может позволить себе носить что угодно, подумала Мейбл. Стройный, смуглый, с копной темных волос, он даже в старых джинсах и мешковатом свитере смотрелся бы не менее изысканно, чем в смокинге.
— Обожаю пиццу. Вот только не знаю, как отнестись к твоему предложению. Помнишь, как мальчики приглашают понравившихся им девочек: «Посидим, музыку послушаем…» А дальше — сам знаешь, что бывает! — Выпалив это, не задумываясь, Мейбл тут же пожалела о сказанном и смущенно заерзала на стуле.
— Ну, дорогая, я уже давно не мальчик, — игриво начал он. Но, заметив ее окаменевшее лицо, тут же изменил тон: — Прости, я не хотел тебя обидеть.
— Не хотел, а обидел! — вызывающе повела бровью Мейбл. — Ты что, все еще видишь во мне легкодоступную особу, помешанную на сексе?
— Я просто неудачно пошутил. Совсем забыл, что нам с тобой вообще не стоит говорить о сексе, ведь наши взгляды на него так расходятся.
— Из-за того, что случилось на Мальорке?
Секунду помедлив, Эрнест посмотрел ей прямо в глаза.
— Да, увидев тебя вчера, я тут же вспомнил то лето, — признался он. — Но в любом случае я не должен был тебя оскорблять, поэтому и извинился. А затем мы заключили перемирие, помнишь?
— Да. Но мы как будто и сейчас не слишком доверяем друг другу. Разве не так? — Мейбл грустно улыбнулась, рассеянно комкая лежавшую на коленях салфетку. — Ты ведь все еще обвиняешь меня в том, что я пыталась увести у Надин жениха. А раз так, ты уж прости меня, если твой благородный порыв — пригласить меня поужинать в ресторане — вызывает у меня некоторые подозрения.
— Какие подозрения? Объясни, — недоуменно попросил Эрнест.
— Мне кажется, — с холодной вежливостью промолвила Мейбл, — что ты решил, будто со мной можно запросто поразвлечься… перед отлетом в командировку.
Эрнест побледнел.
— Знаете, мисс Браун, вы слишком легко делаете выводы.
«Ну и кто виноват?» — чуть не выпалила Мейбл, но сдержалась. Если она сознается в том, что все эти два года не могла забыть нанесенное оскорбление, он еще возомнит о себе невесть что.
Как она могла быть такой дурой? Зачем согласилась пойти с ним в ресторан? Могла бы сослаться на то, что у нее полно работы. А вместо этого перенесла деловую встречу, освободила вечер — и для чего? Чтобы помучиться? Мейбл покраснела, вспомнив, как готовилась к свиданию: приняла ароматическую ванну, постаралась покрасивее уложить волосы, надушилась лучшими духами, подаренными родителями на Рождество. Потом битых полчаса перемеривала наряды, прежде чем остановилась на кружевном платье золотистого цвета…
Да, старая любовь пока умирать явно не собиралась, с тоской подумала Мейбл и, чтобы не выказать своих чувств, снова взяла меню. Оставалось только надеяться, что время все излечит. Может, В самом деле стоит поближе познакомиться с Эрнестом, чтобы окончательно убедиться в том, какой это отвратительный, самоуверенный, наглый тип?
— Я возьму зеленый салат и жаркое по-ланкаширски из ягнятины, — сказала Мейбл, откладывая меню в сторону.
— Да, пожалуй, пора сделать заказ, — согласился Эрнест и небрежно махнул рукой, подзывая официанта.
Для себя он выбрал утиный паштет и пудинг из говядины, а также бутылку бордо и минеральную воду.
— Итак… — он склонился к ней через стол, — Мейбл, я знаю, что рискую навлечь на себя твой гнев, но все же, что там было с женихом Надин?
— А почему ты меня спрашиваешь? Ты же все для себя решил уже тогда.
— Хорошо, что хоть один из нас способен воспринимать собеседника спокойно. — Эрнест секунду помолчал, потом, вздохнув, продолжил: — Иначе мы просто не смогли бы нормально поговорить.
— О чем ты?
— Послушай, — произнес он твердо, — я пригласил тебя сюда, чтобы поближе познакомиться.
— Зачем?
— У меня нет никаких тайных помыслов. Неужели с моей стороны большое преступление — видеть в тебе очень привлекательную женщину?
Мейбл покраснела от подобного признания.
— Но зачем тогда рассматривать меня как букашку под микроскопом, классифицировать, снабжать оскорбительными ярлычками!
— Господи, Мейбл, да я просто пытаюсь разобраться в сложившейся ситуации! Скажи, неужели тебя не привлекают красивые мужчины? Ну хотя бы поначалу.
— Да, но…
— Сделай одолжение — постарайся не обижаться на меня по любому поводу, — предложил Эрнест. — Может быть, тогда наш ужин пройдет без ссоры.
— А ты помнишь, что наговорил мне тогда, два года назад? — спросила Мейбл.
— Я погорячился, — улыбнулся он, всем своим видом изображая раскаяние. — А что, вышло слишком резко?
— А то ты не помнишь! Ты же оскорбил меня.
Эрнест помрачнел и отпил немного вина, не сводя с нее глаз.
— Повторяю, я погорячился — нельзя было такое говорить. Мне очень жаль, Мейбл.
— Знаешь, как было на самом деле?
— Нет, но очень хочу узнать.
— Я ведь даже не помню имени того мерзавца. Что-то такое претенциозное — не то Леонард не то Леонидас…
— Леопольд, — скривил губы в пренебрежительной усмешке Эрнест.
— Да, точно. И он ведь, кажется, был актером?
— Только мечтал им стать. В любой стране таких пруд пруди.
— Да, у него еще был перстень якобы с огромным бриллиантом, он красил волосы и искренне считал, что любая женщина умрет от счастья, если он обратит на нее свой благосклонный взор… Поверь мне, Надин просто повезло, что она от него избавилась. Ничего себе кандидат в мужья: стоит его невесте на секунду отвернуться, и он уже норовит нырнуть в постель к другой женщине… — Мейбл осеклась.
— Значит, когда я увидел, как он лезет в твою спальню через окно…
— Я не назначала ему свидания! Он напугал меня до смерти. Просыпаюсь, а он стоит у моей постели, донельзя довольный собой…
— Он тебя… изнасиловал?
— Попробовал, да только у него ничего не вышло. Он как-то странно держался, как будто был не в себе.
— Кокаин, — пояснил Эрнест.
— Что?
— Этот тип нюхал кокаин, — последовал ответ.
Мейбл недоуменно уставилась на Эрнеста.
— Почему же ты так расстроился, когда этот Леопольд исчез из жизни твоей сестры? Кошмар, а не жених. Да еще и наркоман!
