сыне.
— Похоже, у тебя не так уж много развлечений, — заметил Виктор. — Прогулки с сынишкой по полям и рощицам в окрестностях Бирмингема и все? Не густо.
— Я вполне счастлива, — живо возразила Мейбл.
Он посмотрел на нее с сочувствующим выражением на лице.
— Ну что ж, наверное, ты предпочитаешь простой деревенский образ жизни.
Мейбл рассмеялась.
— Да не миндальничай, называй вещи своими именами. Похоже, ты считаешь меня деревенской простушкой, этаким несмышленышем…
Виктор смущенно улыбнулся в ответ, и для Мейбл осталось тайной, помнит ли он, как посмеивалась над ней Лорна пять лет назад, когда они гостили на Корсике. Сестра при каждом удобном случае поддевала ее, называя несмышленышем и подчеркивая, что та еще совсем ребенок по сравнению с ней. Дело же было в том, что обе они влюбились тогда в Виктора и Лорна старалась оттереть младшую сестру в сторонку от предмета своего обожания. А позже Мейбл застала ее в объятиях Виктора. Это случилось вечером в одном из уютных уголков на заднем дворе дома. Влюбленная парочка слилась в жарком поцелуе, страстно прижимаясь друг к другу и не скрывая желания…
— Я лишь хотел сказать, что человек, которому приходится крутиться в светской суете, легко забывает истинные ценности. На самом деле я завидую твоему образу жизни, — пояснил Виктор.
— Выходит, собственное существование не устраивает тебя?
Он залпом осушил бокал, в котором еще оставалось немного вина.
— Большую часть времени мне приходится проводить в судах. Иногда по долгу службы я выступаю в роли адвоката субъектов, к которым не испытываю ни малейшей симпатии. Поэтому мне больше по душе обязанности обвинителя.
— Ты сейчас ведешь какие-нибудь дела в английских судах?
— Нет, — покачал Виктор головой. — В последнее время я занят в Париже.
— Вот как? Но Лорна… — Мейбл осеклась.
Ей меньше всего хотелось заводить разговор о сестре, которая утверждала, что Виктор уехал по делам из Парижа и на крестинах племянниц не будет.
— Что ты хотела сказать о Лорне? — поинтересовался он.
— Ничего особенного, забудь. Я слыхала, что ты не сможешь появиться на крестинах, так как будешь выступать на процессе. Как обвинитель или как адвокат?
— Как обвинитель. Но процесс уже завершился.
— Может, расскажешь, в чем заключалось дело?
— Секрета здесь нет, но я не уверен, что тебе интересно будет выслушивать подробности некой неприглядной истории, — усмехнулся он. — Кофе будем заказывать? Или продолжим осматривать парижские достопримечательности? В кафе можем заглянуть перед возвращением домой…
— По-моему, лучше побродить по старым кварталам…
Когда на Париж опустились легкие сумерки, Виктор и Мейбл, довольные прогулкой по городу, двинулись домой. За один день, словно наверстывая упущенные годы, они успели сблизиться, узнать друг о друге много нового, хотя некоторые подробности и не представляли софой ничего особенного. К примеру, Мейбл стало известно, какое вино предпочитает Виктор — красное или белое, пьет ли кофе с сахаром или без. Оказалось, что он любит мексиканскую кухню так же, как и французскую, но предпочтение отдает блюдам своей матери, приготовленным по английским рецептам.
Попутно выяснилось, что обоим нравятся одни и те же фильмы и режиссеры. Виктор рассказал об увлечении теннисом, плаванием и парусным спортом. На Корсике он частенько выходил в море на яхте. В юности научился вкусно готовить, помогая во время школьных каникул отцу в ресторане. Из легкого литературного жанра он предпочитал детективы, а из музыки — классическую. Однако эстрада нравилась ему не меньше, но в основном французская. Впрочем, он не преминул похвастаться, что владеет полной коллекцией записей с выступлениями Эллы Фитцджеральд.
— Мне она тоже нравится, — радостно воскликнула Мейбл.
— Прекрасно! — мгновенно подхватил Виктор. — У нас с тобой много общего…
Поначалу Мейбл весело смеялась, но потом несколько поостыла. Ей нужно было соблюдать осторожность и не распускать язык. Она слишком расслабилась в обществе Виктора, завороженная его обаянием, и едва не открыла ему правду о сыне. А как приятно было бы сказать с улыбкой:
— Знаешь, ведь Гэри твой сын!
Однако в подобном признании таилась большая опасность. Кто знает, как поведет себя человек, неожиданно объявленный отцом.
Она гадала об этом, прикрыв глаза и откинувшись на спинку сиденья элегантного «мерседеса». Из раздумий ее вывел голос Виктора:
— Как ты считаешь, нам лучше поужинать в ресторане или дома? Гости уже давно разъехались, так что мы будем одни.
— Оставляю решение за тобой, — улыбнулась Мейбл. — Если хочешь, пойдем в ресторан, я не стану возражать. Но и у тебя поужинаю с не меньшим удовольствием.
— Тогда давай остановимся на втором варианте. Я приготовлю какое-нибудь немудреное блюдо. Например, говядину с грибами. И, конечно, что-нибудь на десерт. А ты расположишься на диване с бокалом вина и будешь слушать Эллу Фитцджеральд. Как тебе мое предложение? Согласна? — Виктор остановил автомобиль прямо у входа в дом и заглушил двигатель.
Мейбл утвердительно кивнула, наслаждаясь окружавшей их тишиной. В окнах дома отражались малиновые блики великолепного летнего заката. Каменные стены тоже, казалось, приобрели красноватый оттенок. Все вместе очень естественно сочеталось с темным насыщенным цветом фруктовых деревьев и с более светлой зеленью полей, которые простирались до самого горизонта. У Мейбл возникло ощущение, будто она вернулась к себе домой.
— Виктор, почему ты не женишься и не заживешь здесь деревенской жизнью, о которой, кажется, мечтаешь? — спросила она, поддавшись внезапному душевному порыву.
Виктор повернулся и уставился на нее. Он смотрел так долго, что ее лицо заалело.
— Почему ты спрашиваешь об этом?
— Видишь ли, ты так расписал предстоящий ужин, что показался мне каким-то… домашним, — сдавленно произнесла Мейбл. В горле у нее пересохло, слова давались с трудом.
— Этакий идеальный муж, — усмехнулся Виктор. — Однако, как видишь, я до сих пор не востребован, да и сам не тороплюсь с выбором. Возраст позволяет. Впереди еще достаточно времени для поисков такой же идеальной половины. В подобных делах спешить не стоит. Кому, как не тебе, знать об этом…
Вот еще один намек на то, что я живу одна и воспитываю сына без мужа, подумала Мейбл и с горечью согласилась:
— Ты прав.
Ничего не поделаешь, мелькнуло у нее в голове, в свое время этот человек не счел ее достойной быть его супругой. Досадно лишь, что напоминание об этом до сих пор причиняет ей боль.
— Итак, едем в ресторан или ужинаем дома? — спросил Виктор.
— Разумеется, дома. Как я могу устоять против искушения попробовать блюда, приготовленные твоими руками! — воскликнула Мейбл преувеличенно весело. — Но у меня есть одна просьба: позволь мне еще разок позвонить в Бирмингем, ладно?
— Делай все, что сочтешь нужным. А я тем временем быстренько переоденусь и отправлюсь на кухню.
Поднявшись в свою комнату, Мейбл приняла душ и надела единственное привезенное с собой летнее платье из дорогого льна кирпичного цвета. Сунув ноги в те же кожаные сандалии, которые были на ней весь день, она вдруг сняла их и надела элегантные босоножки на высоких каблуках, в которых чувствовала себя более уверенно.
Напоследок взглянув на себя в зеркало и оставшись довольной собой, Мейбл присела на краешек кровати, придвинула к себе стоявший на тумбочке телефон и набрала номер Бетти. Однако, к ее удивлению, никто не ответил. Охваченная внезапным беспокойством, она ощутила
