душевные излияния многолетней давности.
— Хочешь сказать, что с тех пор твои чувства изменились?
Виктор задумался, потом взял лицо Мейбл в ладони и посмотрел в бездонные голубые глаза.
— Изменились. Я лучше узнал тебя и… полюбил еще больше.
— Странно, но я дочитала последнее письмо за несколько минут до твоего появления. Ты пишешь, что наша близость в Оксфорде была особенной для тебя. А как ты думаешь, какой она запомнилась мне? Ах, милый, трудно описать словами все то блаженство! Наверное, мои чувства были еще сильнее, чем твои, ведь я влюбилась в тебя уже в тринадцать лет…
Виктор с тихим стоном прижал Мейбл к груди.
— Не ожидай от меня ответного признания, солнышко, — сдавленно произнес он. — В то время я еще не пылал к тебе страстью. Нет, девочками-подростками я никогда не интересовался. А вот когда ты приехала на Корсику…
— Чем же я не понравилась тебе в тринадцатилетнем возрасте?
— Ну… ты показалась мне чересчур примерной школьницей. И еще эти косички…
Мейбл состроила обиженную рожицу. Виктор поначалу громко расхохотался, однако тут же замолчал и прижался к губам жены. Поцелуй был долгим и страстным и всецело поглотил обоих.
— Ты действительно любишь меня? — спросил Виктор спустя несколько минут.
— Больше жизни, — ответила Мейбл. Глаза ее сияли от счастья. — А ты любишь меня?
— Я с ума схожу! Если бы не любил, разве я женился бы на тебе!
Тут Мейбл не выдержала. Она порывисто обняла мужа и сама поцеловала его. Ей хотелось показать, что отныне она полностью подчиняется его желаниям. Виктор отвечал ей с не меньшей страстью. Забравшись рукой под ее футболку, он заскользил ладонью по обнаженному телу, и Мейбл затрепетала, тихонько постанывая от наслаждения.
— Все эти три бесконечные недели я так мечтала хоть на минутку оказаться в твоих объятиях, милый…
— А обо мне и говорить нечего. Если бы ты знала, что со мной творилось…
— Ах, дорогой… — Мейбл принялась лихорадочно снимать с мужа рубашку, сгорая от желания поскорее прижаться к его телу. — Возьми меня прямо сейчас, здесь… Ты нужен мне…
Виктор оглянулся на дверь, потом поднялся, нехотя отпустив жену, и закрыл задвижку.
— Больше я никогда не отпущу тебя, — сдавленно прошептал он, стягивая с Мейбл футболку. От нежного аромата ее кожи его ноздри расширились. За футболкой последовал белый кружевной бюстгальтер. Виктор опустил взгляд на открывшуюся упругую грудь, и его глаза засияли таким восторгом, словно ему не приходилось видеть ничего подобного. — Какая ты красивая!.. — зачарованно выдохнул он. — Мне даже кажется, что ты стала еще краше. Только немного похудела… — Он провел ладонью по талии жены.
— Ну вот, говоришь, что я красивая, а сам критикуешь мою внешность! — воскликнула Мейбл с напускным возмущением.
— Извини… Но ты действительно похудела, солнышко. Если так и дальше будет продолжаться, я начну волноваться. — Он прижался лицом к теплой груди, затем стал целовать соски, и Мейбл задохнулась от удовольствия.
Через минуту Виктор бережно уложил жену на кушетку, стянул брюки и, быстро раздевшись, устроился рядом. Мейбл скользнула восхищенным взглядом по стройному мускулистому телу мужа.
— Наверное, ты предпочитаешь более пышных женщин? — поинтересовалась она с лукавинкой в глазах.
— Я предпочитаю тебя, дорогая, — невозмутимо ответил Виктор, стягивая с жены трусики и принимаясь целовать нежный бархатистый живот.
Поначалу дыхание Мейбл участилось, но потом она вдруг застыла, словно к чему-то прислушиваясь. Виктор сразу поднял голову.
— Что случилось, солнышко? С тобой все в порядке?
— Да! — со смущенной улыбкой ответила Мейбл. — Ты не поверишь, но твой приезд подействовал на меня так сильно, что я забыла о самом главном…
— Дорогая, — с любопытством взглянул на жену Виктор, — что ты там от меня скрываешь? Рассказывай поскорее.
Мейбл нежно обняла мужа за плечи.
— Могу заверить, что тебе не стоит беспокоиться насчет моей худобы. Я очень скоро потолстею…
Виктор бросил на нее изумленный взгляд.
— Ты беременна?!
Она важно кивнула, исполненная горделивого чувства материнства.
— И ты забыла об этом?!
— Просто твое появление так взбудоражило меня, что…
— Глупышка, — усмехнулся Виктор и принялся целовать жену. — Я так счастлив, дорогая. А к врачу ты ходила?
— Разумеется! У меня все в порядке. Даже лучше, чем в первый раз.
— Гэри уже знает?
— Нет… думаю, мы вместе скажем ему об этом.
— Господи, как я рад, что у нас будет еще один ребенок. А ты? — Виктор нежно провел ладонью по плоскому пока еще животу жены.
— Ну конечно, милый. Ведь это наше с тобой дитя… — Мейбл прильнула к мужу всем телом. В ней снова проснулось желание.
Виктор ощутил охвативший ее трепет, и его дыхание стало тяжелым. Он властно раздвинул ее ноги бедром и вошел в нее. Она обняла мужа еще крепче. С губ Мейбл слетел первый стон удовольствия. Она блаженно закрыла глаза и всецело отдалась страстному ритму любви…
Насладившись долгожданной близостью, супруги какое-то время умиротворенно молчали. Первым тишину нарушил Виктор:
— Признайся честно, ты действительно собиралась сообщить мне о беременности? Меня мучает мысль, что если бы я не приехал, то так ничего и не узнал бы…
Мейбл сначала не поняла, о чем идет речь, а потом тихо рассмеялась.
— Дорогой, я просто не хотела говорить тебе об этом по телефону. Мне нужно было видеть твои глаза, понимаешь? И еще раз убедиться, что ты любишь меня не только потому, что я являюсь матерью твоих детей…
— Солнышко, ведь я…
— Ты мой муж, — прервала его Мейбл. — И отец Гэри. И снова станешь отцом братишки или сестренки нашего сына. Неужели ты мог всерьез подумать, что я повторю былую ошибку и не поделюсь с тобой такой важной новостью?
— Нет, но во мне еще свежа память прошлых лет, — глухо произнес Виктор.
— Понимаю. Ты не можешь забыть, но простить-то хотя бы сможешь?
— Да. Уже простил. И теперь я самый счастливый человек на свете! — Он ласково прижал жену к груди и новыми поцелуями выразил все, чем была переполнена его душа.
Эпилог
На очередные крестины в семействе Корте собрались многочисленные родственники чуть ли не со всей Франции. А уж с Корсики приехала целая делегация от тамошней родни. Не удержался в этот раз от поездки во Францию и Патрик Эггертон. Видно, самой судьбой ему было предписано смириться с необъяснимой тягой женщин его древнего рода к французам, в результате чего холодная английская кровь начала смешиваться с горячей французской. И последнюю точку в этой
