– Любимая, ну что тебе здесь делать? – спросил Джоул. Саманта ответила вопросом на вопрос:
– Что ты сказал Кевину?
– Солгал, что ты осталась помочь подруге, с которой вы плыли на «Мервине», – ответил Джоул. – Я не мог сказать ему правду.
– Какую правду ты имеешь в виду?
Его взгляд пробил стену, воздвигнутую ею для защиты от соблазна. Когда Джоул поднес к губам ее пальцы, в памяти ожили воспоминания о страстных поцелуях. Но внутренний голос подсказал девушке, что Джоул снова может подчинить ее своей воле.
Саманта высвободила руки и сцепила их на коленях.
– Ну? – перешла она в наступление.
– Ты сама знаешь правду, Сэм. Я потерял голову от любви к тебе. Просто не верилось, что такая девушка, как ты, полюбила меня, в то время как та, что не идет ни в какое сравнение с тобой, отвергла. И злился я не на тебя, а на себя. Да, я безумно любил тебя, но до последнего времени собирался использовать, чтобы отомстить женщине, причинившей мне боль. Правда, вовремя отказался от этой безумной идеи, понимая, как сильно тебя раню. Я не знал, как быть с нашей помолвкой.
– Наша помолвка была шуткой! – резко сказала Саманта. – Ты сделал мне предложение спьяну, а потом не знал, как отвертеться. Я была нужна тебе только для того, чтобы…
Джоул, нахмурившись, прервал ее:
– Нет, Сэм. – На лице его отразилась боль. – Не отрицаю, иногда я так думал. Мне казалось, что я по- прежнему люблю Камиллу. Но для меня гораздо тяжелее было потерять тебя! Невозможно передать, как я страдал, когда ты ушла тогда с тем полицейским.
– И что дальше?
– Ты не собираешься облегчить мои муки? Нет?
– Ты никогда не пытался облегчить мои, – парировала Саманта.
Пристально глядя ей в глаза, он промолвил:
– Дорогая, я люблю тебя. Мне не нужно никакой другой женщины. Я знаю, ты тоже любишь меня. Почему бы тебе не вернуться домой? – Джоул погладил ее покрасневшие руки, прежде чем снова поднести их к губам. – Если не хочешь вернуться на Пятнадцатый верхний, значит, не любишь меня. Если же любишь, вернешься. Ведь я смирил свою гордыню и покаялся перед тобой!
Саманта ничего не ответила, и Джоул перешел на шутливый тон:
– Ну, как дела в прачечной?
– Там тяжело. Вот взгляни. – Она подняла руки.
– Сэм, в тебе все прекрасно, – прошептал Джоул, прижимая к губам ее шершавые ладони. Он привлек ее к себе. – Дорогая, скоро все это кончится. Как только мы с Кевином пробьемся сквозь лед, золото снова появится в наших лотках. И когда в Доусон придет «Мервин», у нас будет достаточно денег, чтобы вернуться в Штаты миллионерами.
– Ты же знаешь, – сказала Саманта, – что не за этим я сюда ехала.
Джоул посмотрел на нее искренне и серьезно.
– А я именно за этим, Сэм. Но, если я уеду только с золотом, то лишусь истинного сокровища, которое нашел в Юконе.
Официант принес заказ, рыбу с тушеными овощами, и спросил, не желают ли они чего-нибудь еще. Оба отказались, даже не взглянув на него. И не притронулись к еде, завороженные друг другом.
– Значит, тебе не хватало меня, Джоул?
Его лицо светилось любовью, и сердце Саманты наполнилось радостью.
– Надо же задать такой вопрос, – хмыкнул Джоул. Его синие глаза сияли. – Сэм, мне так тяжело об этом говорить. Прости меня, любовь моя. Одержимый желанием отомстить, я совершил непростительную глупость и едва не потерял тебя.
Саманта ничего так сильно не желала, как вернуться на Пятнадцатый верхний и быть рядом с Джоулом. Зимние ночи становились не так суровы, и каждое весеннее утро превращалось в бесценный дар. Разлука с ним сделала ее несчастной. Его любовь вдохновляла, и она не хотела ее терять.
Но есть нечто более важное. Она должна остаться Самантой Перри.
– Ты хочешь задушить во мне свободу, Джоул. Но я не смогу подчиняться чужой воле, как это было, пока я жила в доме моего брата. И не хочу шествовать с тобой как на параде перед женщиной, которая так плохо обошлась с тобой.
– Камилла для меня больше не существует.
– Даже если ты вернешься в Линчберг? – Саманта похлопала его по руке. – Джоул, я не смогу быть ею. Я могу быть только Самантой Перри. К тому же этот год многому меня научил. Я больше не позволю тебе причинить мне страдания.
– Думаешь, ты одна страдала? По-твоему, я совсем бесчувственный? У меня камень вместо сердца? Я помню, как ты плакала, когда мы с тобой прощались. Я тоже едва сдерживал слезы. – Джоул взял ее руки в свои и прошептал: – Не прогоняй меня, без тебя моя жизнь превратится в ад.
Саманта молча смотрела на него, не зная, что сказать. Не было ничего слаще этого признания. Джоул неоднократно говорил ей, что любит ее, но никогда – что жаждет быть с ней до конца жизни. Разве что в тот единственный раз, когда был пьян.
