когда-либо имел интрижку.
— Весьма благородно с вашей стороны.
Довольно искать ему оправдания. Ей не нравился тот сорт людей, с которыми привык общаться О’Хара. Она сказала ему, что не больше его желает быть связанной этой бумажкой. Что он думает, когда позволяет себе такой тон?
— Вы, кажется, не верите, — фыркнула она.
Да, он не верил. Женщины, что встречались на его пути, постоянно думали о собственных интересах, и это прекрасно, пока одна из них не захочет водрузить тебя в качестве трофея у камелька.
— Две женщины подали на меня иск о нарушении брачных обещаний, которых я не давал, и о признании меня отцом их детей. Простите меня, коль я слишком недоверчив, чтобы принять ваше возмущение за чистую монету.
Шайен гневно вспыхнула. Он для собственного удовольствия заставил ее таскать двухтонный маскарадный костюм. Ей пришлось удирать от убийц, переодетых в чертей. Ей было жарко. Она устала и вспотела, не говоря уже о легком возбуждении. Она не в настроении разыгрывать благородство, пока он ведет себя точно коронованная особа. Стэн, черт возьми, мог бы и сам снять его для журнала.
— Нет, не прощу, — сухо проговорила она, тыча пальцем в его грудь. — Все, что было, — было с другими женщинами, а не со мной! — Она для пущей убедительности дважды ударила его. — Я говорю, что не желаю быть вашей женой, и у вас нет оснований не верить мне.
Разгорячившись, Шайен не заметила, что к ним подошел еще кто-то, пока чья-то рука не опустилась на ее плечо. Едва не вскрикнув, она вздрогнула, и сердце у нее забилось вдвое быстрей.
Сзади них стоял преподобный, возложив руки им на плечи. По его округлому лику разливался умиротворяющий покой.
— Ну, ну, дети, страх — вещь вполне естественная. Вы отправляетесь вдвоем в совершенно неизведанную, полную тайн дорогу. Отбросьте прочь свои страхи и в пору бедствий крепче сливайтесь друг с другом. — Он воззрился прямо в глаза Шайен. — В горестные и бедственные времена нет ничего более утешительного, нежели прикосновение руки возлюбленного.
Чтобы подчеркнуть свою мысль, он взял их руки и соединил их.
Устав кому бы то ни было подыгрывать, Шайен вырвала руку.
— Прикосновение этой руки — вот что сейчас приводит меня в негодование.
Преподобный, поджав губы, с грустным неодобрением покачал головой.
— Я вам сочувствую, молодой человек, — сказал он Гранту. — Вы по собственной воле возложили на свои плечи нелегкую ношу. — Добродушно улыбнувшись, он потрепал О’Хара по плечу: — Но помните, сын мой, чем тяжелее труд, тем слаще плод. — Ловким движением он набросил на плечи желтый дождевик. — Грозы, кажется, не миновать, но она пройдет. Проживите счастливую жизнь. — Последняя фраза скорее походила на приказ, нежели на прощальные слова. — Кстати, — присовокупил он, не меняя тембра голоса, — вскоре сюда должны заявиться уборщики.
Он покинул их, одиноко стоящих в зале. Неловкость сковала их тела. Из открытых дверей с улицы доносился шум.
— Послушайте, — начал Грант, — мне жаль, что я вышел из себя. Сказать по правде, я довольно пуглив.
Она приняла его извинение:
— Хороши были мы оба.
— Завтра утром первым же делом примемся оформлять развод.
Шайен сжала пальцами ремешок, на котором висел фотоаппарат. Привычное прикосновение к коже успокоило ее.
— Мне ваше «завтра» покажется вечностью.
«Звучит довольно искренне», — подумал он.
Что тому причиной? Неудачное замужество? Он вспомнил своего отца. Что ж, все возможно.
Грант выглянул за дверь. Улицы запрудил народ, но священнослужитель насчет погоды оказался прав. Ветер, раньше игривый, дул сильнее и вел себя, как невоспитанный незваный гость, расталкивающий всех прочих. Пора было выбираться отсюда.
— У меня есть приглашение на королевский бал, — промолвил Грант, дотронувшись до кармана. — Почему бы нам сейчас не отправиться туда?
Шайен было не до веселья:
— Четверо мужчин рыщут, чтобы разделаться со мной. Вот-вот над городом разразится гроза, и мы, судя по всему, только что поженились, причем безо всякого желания. Не очень-то удачный момент, чтобы идти на званый вечер. Вам не кажется?
В зал вошли два уборщика в серой униформе. Они толкали перед собой тележку с инструментом. Младший вопросительно взглянул на них.
Схватив Шайен за руку, Грант вытащил ее на улицу.
— Это сказано женщиной, которая никогда не ведала, что такое подлинное веселье.
Нервное напряжение не оставило сил для дипломатии.
— Я умею развлекаться, О’Хара, но такое… О, Боже мой! — Нырнув за угол здания, она притянула его к себе.
На секунду он подумал, будто она рехнулась. Тем не менее, ему вновь сделалось приятно от ее близости.
— Вот они, — быстро прошептала она.
Грант огляделся по сторонам и увидел мужчину, вынудившего Шайен скакнуть за угол. Трудно сказать точно, но этот ряженый был вроде ниже ростом тех, на кого она указала раньше.
В следующее мгновение он почувствовал, что его с силой тянут назад.
— Отчего бы вам просто не помахать перед ним красным флагом? Скорей всего, он не приметит вас. — Грант понимал ее волнение, но оно казалось безосновательным. — Шайен, так мы никогда не узнаем, тот ли это ряженый или нет.
Она хмуро, с раздражением посмотрела на него.
— Вы что, намерены остаться здесь и пуститься с ним в разговоры?
— Ваши слова, пожалуй, не лишены смысла.
Взяв ее за руку, Грант принялся проталкиваться сквозь толпу, двигаясь в противоположном направлении. Увидев еще одного ряженого черта, они повернули к улице Баронессы и гостинице.
Ветер, становясь все сильнее, сорвал с нее шляпку и понес прямо к ногам второго ряженого. Комок подкатил к горлу Шайен, когда она увидела, что тот потянулся за шляпкой. Поймав ее, он подал кому-то знак и стал пристально разглядывать толпу. Она поняла: он ищет ее.
Шайен настойчиво потянула Гранта за руку.
— Быть может, нам лучше забыть о бале и сейчас же отправиться в полицейский участок?
Грант знал: полиция не в силах предложить ей защиту, на которую она надеялась, пусть даже сделанные ею фотографии окажутся тем, чем она считала их, — доказательством совершенного преступления.
Но он-то мог защитить ее.
— У полиции и без того дел невпроворот — последний день празднества, да еще грозовое предупреждение. — Взяв инициативу в свои руки, он повел ее в переулок. — У меня есть предложение получше.
Достав сотовый телефон, Грант нажал кнопку.
— Кому вы звоните, телохранителю? — Шайен обернулась и посмотрела через его плечо. Преследователей видно не было, но они могли объявиться в любую минуту.
Он поднял руку, призывая ее к молчанию, и в ответ отрицательно покачал головой. Из-за гвалта и ветра ничего не было слышно.
— Алло? Рили? — Ему показалось, что его шофер ответил ему. — Тебя плохо слышно. Слушай внимательно: сегодня же вечером мне нужен мой самолет. Немедленно.
Грант бросил взгляд на Шайен. Он не был уверен, что его план придется ей по душе, но сейчас не придумать ничего лучше. К тому же он и без того собирался провести на острове день-два. Не страшно,
