такой человек, как Ланс.
Заметив, как блестят ее глаза, Брюс подал ей свой носовой платок.
Но Марго небрежно отмахнулась от него.
— Знаете, с тех пор, как я была здесь последний раз, воздух Южной Калифорнии качественно изменился, — сказала она, словно делая доклад на научной конференции. — В нем содержится нечто, от чего у меня глаза слезятся.
Брюс обхватил Марго за плечи.
— Это называется счастье.
— Это называется аллергия, — не согласилась она и деликатно высвободилась. — Ты сиди, — сказала она дочери. — Давай я разрежу торт.
Мелани важно кивнула.
— Разумное предложение, мам. Нож может весить все три унции.
Марго осадила ее взглядом.
— Надеюсь все же, что ребенок не наследует твой острый язык.
Мелани притворилась испуганной, съежилась и прикрыла голову руками.
— Видали? — Марго посмотрела на остальных, ища поддержки. Подавая Мелани первый кусок, она поцеловала ее в макушку. — Мальчик или девочка, надеюсь, Ланс, что новый маленький Рид будет твоей копией, — с чувством сказала она.
Ланс расхохотался.
— Главное правило выживания, — сказала ему Марго, — никогда не смейся над женщиной с ножом в руке.
— Да, мэм, — кротко согласился он.
— Так-то лучше. — Марго кивнула, бросая взгляд на дочь. — Он обучаем, думаю, что ты сможешь с ним управиться.
Все, включая Ланса, рассмеялись. Получив свой кусок торта, Брюс подумал, что ему показалось, будто бы Марго слегка отстранилась от него, когда он обнял ее. Сейчас она определенно в форме.
Молчание, неизменно сопутствующее ему с тех пор, как умерла Элен, всегда такое привычное, внезапно завладело всем пространством в салоне машины, расположившись тут, как нежеланный гость.
Сначала они завезли домой Бесс, потом поехали к Марго.
Брюс наконец позволил себе наслаждаться ее обществом, действительно наслаждаться. И он не хотел, чтобы сегодня что-то испортило ему удовольствие.
Но именно потому, что он позволил себе раскрепоститься, настроиться с нею на одну волну, он понимал, что сегодня что-то не в порядке. Что-то изменилось. В ее обычной жизнерадостности затаилось нечто, звучащее диссонансом в общей мелодии.
Почему?
Может быть, ему просто показалось. Так бывает, когда погаснет и вновь зажжется свет в комнате. Этого мгновения достаточно, чтобы оставить сомнение — было или не было темно?
Ему надо знать.
Брюс подъехал к обочине рядом с магазином. С момента, когда они высадили Бесс, Марго не проронила ни слова. Всего несколько минут, но даже это внушало подозрения.
Он повернулся, чтобы посмотреть на нее.
— Что-нибудь не так, Марго?
Весь остаток вечера ее била нервная дрожь, самообладание ускользало, она теряла контроль над ситуацией.
Марго принужденно улыбнулась.
— Что может быть не так? Моя дочь и ваш сын только что вступили на путь, в конце которого совершается великое таинство жизни, главное ее чудо.
Улыбка ее ширилась, а глаза ускользали от его глаз.
— А вы проявляете удивительные способности в итальянском, хотя меньше месяца назад посчитали бы это невозможным чудом.
Он потянулся к ней.
— Нет, чудо здесь, в вас.
Это не воображение. Она вздрогнула и отпрянула. Эта ее реакция расстроила его и огорчила.
Но он продолжал, притворившись, что ничего не заметил:
— И вы не правы.
Яростно сопротивляясь поднимавшемуся в ней смятению, она пыталась быть спокойной.
— Иногда можно себе это позволить.
Голос не выдал ее, веселый и насмешливый. Может, актерские способности выручат ее и на этот раз?
— Так в чем я не права?
«Я хочу ее, — подумал он. — Хочу так сильно, что себя не узнаю. Не вижу, не слышу и не ощущаю ничего, кроме нее».
— В том, что ребенок — величайшее чудо жизни.
— А что тогда? — От его взгляда она таяла и леденела одновременно.
— Любовь. — Очень медленно он провел пальцами по такой мягкой, шелковистой ее щеке. — Чудо в том, чтобы найти свою любовь. Марго, я...
Тревога в ее душе теперь разрасталась, возвещая об опасности слишком близкой, слишком страшной. Она не желает это слушать.
Надо уходить, пока она в состоянии.
— Уже поздно, Брюс. Я устала, вы ведь не будете возражать, если мы отменим урок? Вы так хорошо продвинулись вперед, что вряд ли вам нужны дополнительные занятия.
Она говорила так быстро, словно от чего-то спасаясь. От кого-то. Он поймал ее за руку, не давая ускользнуть. Бледность на ее лице никак не связана с лунным светом.
— Марго, что случилось?
Она бы просто оттолкнула его руку, сбежала, но уж слишком похоже бы было на мелодраму. И трусливо. Она не хочет быть трусихой, она может решать все сама. Без ее разрешения ничего происходить не должно. Вот и вся проблема.
— Ничего не случилось, — сказала она. — Брюс, перестаньте задавать вопросы, позвольте мне уйти. Я просто...
С отчаянным усилием он пытался понять, что происходит с ней. Ему до сих пор это давалось с трудом.
— Что-то в связи с тем, что вы станете бабушкой?
Она начала было отрицать, но внезапно увидела выход. Если она согласится с его предположением, то он будет удовлетворен и перестанет расспрашивать.
— Возможно. — Она помедлила, прислушиваясь к своему сердцу. — Известие сильно меня поразило. Мелани — это один из самых замечательных фактов моей жизни. Просто... — она перевела дыхание, — жизнь кажется такой длинной, но так быстро проходит. Никогда не думала, что мне суждено выступать в таком качестве.
Он мог это понять. Новость и в нем задела струны, о существовании которых он не подозревал. Не предвидел своей реакции. После многих лет, в течение которых он ощущал свою старость, он неожиданно почувствовал себя молодым. Благодаря ей.
— Но это естественный ход жизни, — Брюс улыбнулся, — и любви.
Марго удалось взять себя в руки. Ее чувства опять надежно запакованы и скрыты от посторонних глаз. Опасное мгновение миновало, причина для паники оказалась ложной. Подтверждать истинность своих переживаний, похоже, не придется. Брюс все равно скоро уедет во Флоренцию, а ей надо бы переговорить в фирме «Даталинк» относительно новой работы в Ницце, со следующего месяца.
Все уладилось.
