Он кивнул в сторону гостиной.
— Служба зовет.
Донна молчаливо согласилась, а в ушах неумолчно колотили молоточки. Это отзвук сердцебиения. То ли она заболевала гриппом, то ли чем-то гораздо более опасным.
— Ты уж лучше отзовись.
— Мам, где моя джинсовая куртка? — возопил из своей комнаты Тейлор. Электронные часы на его секретере отсчитывали минуты с невероятной скоростью. Ладони у него были липкими, а обед чуть не пошел обратно, хотя нельзя сказать, что ел он много.
Донна, застегнув сережку, шарила по полу в поисках другой. Собирая Стивена на школьный вечер, она вышла из графика. Фрэнк, естественно, явился загодя. Она оставила его с Лизой в гостиной, надеясь избавиться от этого человека хоть на время, пока будет одеваться. Она нервничала, как кошка на заборе, под которым прыгает разъяренный бульдог.
Вторую сережку Донна уронила на светло-серый палас и тихонько ругалась, пытаясь найти ее.
— Там, куда ты ее положил, — раздраженно крикнула она Тейлору в ответ.
— Ма-ам!
Жалобный вопль Тейлора свидетельствовал о том, что мальчик понятия не имел, куда положил свою куртку. Мужчина есть мужчина, нежно подумала она.
Донна подцепила сережку с паласа и поспешила на помощь.
— Иду.
Войдя в комнату сына, она совершила невозможное — воздержалась от замечаний по поводу его вида: рубашка висела поверх брюк, а волосы стояли дыбом. Открытая банка мусса стояла на раковине в его ванной, окруженная клочьями пены.
Направившись прямиком к шкафу, Донна сдвинула в сторону три вешалки и достала требуемую куртку. Подав ее на плечиках сыну, она услышала некое бормотание, которое при желании можно было принять за «спасибо».
У Донны сочувственно сжалось сердце.
— Все будет хорошо.
Он что-то промычал в ответ.
Вздохнув, Донна оставила сына переживать дальше.
Когда она вошла в гостиную, то обнаружила там Стивена, который извивался, будто ему за шиворот бросили гусеницу. Мальчик пытался удобно устроиться внутри пиджака, но терпел жалкое поражение. Лиза, только что вернувшаяся из больницы, сидела на диване с пультом дистанционного управления в руках. Похоже, она готовилась провести вечер перед телевизором, пока остальные члены семьи будут потеть от волнения в зрительном зале.
Лиза взглянула на вошедшую Донну.
— Жаль, что я не могу поехать с вами.
Но об этом нечего было и думать. Доктор строго-настрого приказал избегать всяческих волнений в первую неделю дома, и Лиза понимала, что никто не позволит ей нарушить предписание.
Донна поджала губы.
— Как бы я хотела, чтобы это уже закончилось. — Она положила руку на живот, в котором все переворачивалось при одной мысли о том, как ее первенец окажется на сцене, очень скоро, совсем один.
— Нервничаете, мамаша? — спросил Фрэнк и нежно рассмеялся.
Она кивнула.
— Трясусь от страха. — И тут же вспыхнула, представив, как смешно это должно звучать для него. — А чего волноваться: маленький школьный зал и совсем немного публики. — Она не знала, кому это говорит, Фрэнку или себе.
— Да, но на сцене будет твой сын. — Фрэнк взял ее за руку и, прищурившись, тепло посмотрел в глаза. — Он справится.
Тот факт, что Фрэнк смог понять ее переживания, а не высмеял их, невероятно успокоил ее.
— Ты правда так думаешь? — Она отчаянно хотела, чтобы Тейлор не ударил лицом в грязь. Это так много для него значило и он так старался последние недели!
Фрэнк подумал, что она сама должна знать.
— Ты же слышала его игру.
— Да, но он играл для тебя, — напомнила она. На мгновение она позволила себе абсолютную откровенность, позабыв о защитных барьерах. — Мне кажется, для тебя он сделает все что угодно.
Фрэнк отмахнулся, но она видела, как тронули его эти слова.
— Я уверен, что он достаточно подготовлен, чтобы справиться, и таланта у него тоже достаточно.
Ставен все вертелся, будто у него между лопатками уже ползала сотня муравьев. Наконец он бросился к матери.
— А почему я должен идти в этом? — Вопрос прозвучал почти враждебно и сопровождался яростным дерганьем галстука.
Она поправила галстук и выровняла узел.
— Мы все одеваемся по-праздничному, мой сладкий.
Донна украдкой глянула на Фрэнка. Вот уж это точно. Она впервые видела его в пиджаке и галстуке и с трудом скрывала восхищение. В приличной одежде он выглядел еще лучше, чем в джинсах.
Ну и дура, дивилась она себе, пытаясь удержать чувство, набирающее силу горного обвала. Любая другая женщина пошла бы на убийство, чтобы заполучить такого красавца хоть на какое-то время.
Но она не другая женщина. Она — это она, Донна Маккалоу, и она знает пределы своих возможностей.
И свои ночные кошмары.
— Тейлор оделся совсем не по-праздничному, — возразил Стивен. Он отодвинулся, но уже не трогал туговато затянутый галстук.
Она подумала о джинсовой куртке, которую раскопала в шкафу.
— Тейлор выступает на сцене. — Потом громче: — Тейлор, нам лучше поспешить, а то мы опоздаем на концерт.
Ответа не последовало. Минуту спустя вышел Тейлор, нервно сжимающий в руках гитару. Куртки на нем не было, рубашка оставалась лишь до половины застегнутой.
— Видишь? Он не одет! — обрадовался подтверждению своих слов Стивен.
Лицо Тейлора было бледным, как ванильное мороженое.
— Я не еду.
— Что? — Вопрос сорвался с губ Донны без участия ее воли.
Тейлор проглотил стоящие в горле слезы. Он чувствовал их вкус.
— С самого начала это была идиотская затея. Я не еду. — Гитара выпала из его потной руки. Он вперил в нее обвиняющий взгляд, потом развернулся и выбежал из комнаты.
Донна и Лиза обменялись взглядами.
— И что же теперь? — прошептала Донна.
— Страх перед сценой. — Фрэнк подошел и поднял гитару.
Если Тейлор так боится, лучше поставить на этом крест. Она не хочет подвергать сына такому испытанию.
— Наверное, нам лучше не принуждать его. — Она не заметила, что этим «мы« бессознательно включила Фрэнка в число принимающих решение.
Но он медленно покачал головой, оставляя за собой право принять собственное решение.
— Есть время, когда можно остановиться, и есть время, когда можно только идти вперед. — Он многозначительно посмотрел на Донну. — Если Тейлор сейчас останется дома, он не научится этому и
