Виктория странно взглянула на Фёдорова и медленно произнесла:
– В конце августа ты поедешь во Францию в Версаль. Там какое-то секретное совещание мировых воротил. Вроде, ты собираешься с ними расправиться. Но ничего этого не будет, потому что тебя выдаст другой сотрудник конторы. Якобы „сверхнадёжный“ и „ультрапроверенный“. Фамилию я не помню. Такой маленький, плюгавенький, со скошенным лбом и почти без подбородка. Работал в ГДР по линии церквей. Он, оказывается, давно завербован ЦРУ. Крючков его собирался отозвать, но за него вступился генерал… вот, опять забыла – совсем нет памяти на фамилии: не то Калужный, не то как-то похоже.
– Уж не Калугин ли?
– Во, во, точно – он!
– Так ведь он давно отстранён от работы, арестован, находится под следствием! Как же могли сохранить силу его поручительства – какие угодно и за кого угодно?! Что за бардак в конторе! Немедленно сообщу Шебуршину!… Ладно. Что ещё?
– В общем, всё. Разве мало?!… Леша, не езди во Францию, а?! Не твоё это дело. Есть же другие люди… А без тебя всё развалится… Ну, пообещай мне, пожалуйста…
– Вот что, товарищ капитан! За доклад спасибо. Сегодня отдохнёте, а завтра вам предстоит ещё две экскурсии. А в Париж я не поеду – и вправду дел здесь будет… В общем, не поеду!
________________
В следующую среду Алексей поднялся рано. Позавтракал, стараясь не потревожить ничей сон случайным звоном посуды. Потом побрился и, чуть подумав, облачился в генеральскую форму, которую надевал всего-то несколько раз в жизни. Зайдя в спальню, он осторожно разбудил жену:
– Вика, я улетаю в Москву.
– А?! Что?! – не сразу поняла она, не без труда выходя из сна, – Ой! Какой ты у меня красивый!
– Ладно, ладно, – чуть поморщившись, ответил Фёдоров, – Не скучай!
Когда Алексей Витальевич спустился с крыльца дома, то увидел у ворот уже поджидавшую его „Волгу“, за рулём которой, конечно же, сидел подполковник Ермаков. Заметив Фёдорова, он вышел из машины, бросил вокруг внимательный, пристальный взгляд и предупредительно раскрыл пассажирскую дверцу.
– Доброе утро! – поздоровался Фёдоров, – А дверцу, между прочим, я и сам умею открывать!
– Здравия желаю, товарищ генерал–лейтенант! – ответил телохранитель и прибавил, – Извините! Инструкция!
За каких-нибудь полчаса „Волга“ домчала своих седоков до военного аэродрома, расположенного возле посёлка Чкаловск – пригорода Калининграда. Турбореактивный самолёт конструкции бюро Яковлева уже был готов к вылету. Возле него стояла знакомая чёрная „Волга“ начальника Калининградского областного управления госбезопасности. Генерал Сорокин в ожидании Фёдорова прохаживался рядом. Поблагодарив Ермакова, Фёдоров вышел из машины и глянул на свои „Командирские“ часы: нет, он не опоздал. Подойдя к Сорокину, Алексей Витальевич поздоровался с ним и заметил, что тот смотрел на него как-то по-особому уважительно – явно из-за генеральской формы, которая и вправду была ему очень к лицу. Мелькнула мысль: „Да, всё-таки, не зря я послушался Шебуршина и, хотя со скрипом, согласился принять это звание! Действительно, у кадровых военных почтение к форме, к званию – прямо-таки, в крови! К „штатским“ у них отношение куда прохладнее“.
Самолёт после короткого пробега по бетонной полосе круто взмыл в небо. Когда он поднялся выше облаков и вышел на крейсерскую скорость, шум моторов стал заметно тише. Фёдоров погрузился в свои мысли. Встреча с генсеком Романовым, на совещание к которому он летел, должна была стать пятой в его жизни. Вспомнилась первая встреча, состоявшаяся через несколько недель после того, как Романов занял свой новый пост. Прошла она по настоянию Шебуршина и так, что Фёдоров не имел достаточной возможности подготовиться к ней. Впрочем, ведь именно он предложил Шебуршину сделать всё, чтобы после смерти Андропова, сменившего странно быстро скончавшегося Брежнева, пост генерального секретаря занял именно Григорий Васильевич Романов. Так что, его биография и личные качества были Фёдорову превосходно известны.
Родился Романов в деревне Зихново Новгородской области 7 февраля 1923 года. То есть, к моменту избрания генеральным секретарём ему уже исполнился шестьдесят один год. Горбачёву, этому ставленнику антисоветских сил и протеже Андропова было на восемь лет меньше. Но западные спецслужбы (прежде всего – США) не случайно и не зря смертельно опасались того, что Брежнева сменит на его посту Романов. После того, как убрали Машерова (довольно грубо подстроив автокатастрофу), Романов был самым страшным для врагов СССР государственным деятелем. Участник Великой Отечественной войны, переживший и фронт, и Ленинградскую блокаду, стал в Ленинграде крупным инженером– кораблестроителем, а с тридцати двух лет (с 1955 года) – организатором и партийным работником. Он досконально знал производство, был чрезвычайно чистоплотен в моральном отношении, скромен в быту, отзывчив и доброжелателен с людьми, всегда ровен в отношениях с ними. Не делал различий между „простыми людьми“ и крупными чиновниками. Прекрасный семьянин, глубоко порядочный и принципиальный человек. При всём том – принципиальный коммунист (а не „член КПСС“ или карьерист), прекрасно видевший недостатки, постепенно овладевшие советским обществом при дряхлеющем Брежневе.
Много усилий и долларов потребовалось для того, чтобы опорочить, смешать с грязью имя этого человека. Так американским ЦРУ через их филиалы – „Голос Америки“ и „Радио Свободу“ – была запущена и многоэтапно поддержана утка о том, якобы во время свадьбы дочери Романова реквизировали и разбили в пьяной драке царский сервиз.
В Ленинграде „при Романове“ эффективно шло жилищное строительство. Изменения, происшедшие в сельском хозяйстве, в сфере культуры, в образовании и здравоохранении Ленинградской области, также явились результатом умелой, умной и удачной организаторской деятельности секретаря Ленинградского обкома Романова. За тринадцатилетний период, которые Романов возглавлял регион, здесь вступил в действие ряд крупных сельскохозяйственных строек, был сделан значительный шаг вперёд в развитии промышленного птицеводства. Памятником тех лет стали огромные корпуса птицефабрик и других агропромышленных объектов. В Ленинграде находились ведущие организации ракетно-космической отрасли. По свидетельству министра этой отрасли О.Бакланова работали и развивались они более, чем успешно. Романову удалось организовать даже
Но ещё худшим для врагов нашего народа и нашей страны было то, что Романов отдавал себе отчёт в том,
Да, именно Брежнев в это время сделал свой выбор в пользу Романова, как преемника на своём посту, давая ему всё более ответственные поручения и упоминая его имя в своих выступлениях. Но Г.В. Романов был „до мозга костей“ государственник, оборонщик и в рот Западу не смотрел. Поэтому в перспективе западный мир мог удовлетворить только М.С. Горбачёв, но никак не Романов.
________________
На той, на первой встрече с Романовым, только что избранным генсенком, присутствовали лишь они
