— Отлично! Тогда завтра обратишься в дирекцию. И еще, Пат, где ты планировала жить в Лондоне? Что говорили по этому поводу твои тетушки?
— Предполагалось, что я остановлюсь в отеле. Ведь меня отпустили только на неделю.
— В этом? Где мы сейчас находимся?
— Нет, конечно. Меня снабдили целым списком попроще. Особенно рекомендовали пансион миссис Пенн, в котором когда-то останавливалась тетя Аби.
— Держу пари, что этого пансиона уже нет. Закрыт в одна тысяча девятисотом году.
Девушки дружно расхохотались.
— Наверное, — согласилась с Триш Патриция.
— А ты не хочешь поселиться со мной? Квартира с двумя спальнями и для меня одной слишком большая. Я давно ищу напарницу, но никак не могу найти подходящую...
— С удовольствием, — с радостью согласилась Патриция и предложила: — Давай закажем пирожные.
— Давай! Гулять так гулять! Я хочу и кофе, — с энтузиазмом откликнулась Триш.
— Я думаю позвонить домой и сказать о своем решении тетям, — сказала Патриция, лакомясь эклером.
— Сообщить, конечно, надо, — согласно кивнула Триш, сделав глоток кофе. — Но способ выбран неправильно.
— Почему? — удивилась Патриция.
— Ты же из девятнадцатого века. И тетушки твои тоже в нем живут. Телефона тогда не существовало. Поэтому ты напишешь письмо. Эпистолярное творчество вполне в духе того времени, — сказала Триш и через минуту добавила: — Если серьезно, письмо удобно тем, что, с одной стороны, ты не услышишь возражений твоих родственниц, а с другой — волноваться, куда делась их Пат, они не будут. В письме ты напишешь о своем решении поселиться в Лондоне.
— Ты это хорошо придумала, — согласилась с Триш Пат.
— Подъем, подъем! Вставай, лентяйка! — сквозь сон услышала Патриция.
Голос Триш раздавался совсем рядом, усиливая и без того невыносимый звон в ушах. Голова Патриции раскалывалась на части. Она с трудом разлепила веки и резко села в постели, стремясь освободиться от головной боли.
— Может быть, тебе лучше купить механическую модель, — продолжила свой монолог Триш.
Патриция взглянула на подругу. Она всеми силами пыталась понять, о чем Триш сейчас разглагольствует, но ей это не удавалось. Конечно, Триш значительно легче живется. Она жаворонок! И встать чуть свет для нее пустяк. Подруга даже ранним утром выглядит свежей и радостной.
Звон в ушах неожиданно прекратился, и наступившая тишина благотворно повлияла на головную боль, которая по каким-то известным только ей одной причинам не захотела оставаться с Патрицией и куда-то внезапно упорхнула. Патриция получила возможность соображать и без труда установила причину так досаждавшего ей звука. Это звонил будильник.
— Почему ты молчишь? Не нравится мое предложение? — Триш, по опыту зная, что, если она сейчас не вызовет подругу на разговор, та моментально опять повалится в постель и заснет, не хотела оставлять Патрицию в покое. Разбудить ее еще раз — труд не из легких, и брать его на себя Триш не хотела.
В глазах Патриции появилось осмысленное выражение.
— Зачем? — с трудом шевеля губами, поинтересовалась она.
— Вряд ли ты сможешь выдрессировать электронный будильник на бесконечную продолжительность звучания — батарейки не выдержат. А механика, возможно, окажется более покладистой. Как знать, может быть, в тебе заложены еще неизвестные науке способности управлять техникой силой воли, вернее непреодолимой потребностью дрыхнуть по утрам.
Патриция рассмеялась, но смех прозвучал невесело.
Триш внимательно посмотрела на подругу.
— Что случилось? Опять приснился твой безымянный возлюбленный?
Патриция понуро опустила голову.
— Господи! Тебе необходимо сходить к психотерапевту! Это ненормально! Тебе обязательно надо лечиться! — воскликнула Триш.
— Отстань! Сейчас не время читать мне лекцию. Еще чуть-чуть — и я опоздаю на работу. Да и тебе не помешало бы поторопиться на свои курсы. — Патриция спрыгнула с кровати и рысью понеслась в ванную.
Триш последовала за ней. Стоя перед закрытой дверью, она продолжала наставлять Патрицию на путь истинный.
— Тебе уже двадцать три! Ты вышла из возраста тинейджера. Это они влюбляются в звезд шоу- бизнеса. Да что говорить! Лучше бы ты мечтала о рок-звезде!
Льющаяся вода не заглушала звучный голос Триш. Патриция посильнее открыла кран. Речь подруги почти перестала доноситься, но позволить себе роскошь засесть в ванной и дождаться, когда Триш уйдет на курсы, она не могла — поджимало время. Патриция торопливо подкрасила глаза, мельком взглянула на себя в большое зеркало и распахнула дверь. Нелогичное утверждение Триш, что рок-звезда лучше, чем ее возлюбленный, заинтересовало Патрицию.
— Почему лучше? — спросила она, натягивая колготки.
— Потому что можно купить билет на концерт и любоваться на своего кумира. По крайней мере, певец — реальное лицо! — в сердцах бросила Триш.
— Я тоже влюблена не в книжного героя. Он же не Ретт Батлер из «Унесенных ветром»!
— Зато твои мозги унесены неизвестно кем и куда! Это надо же было придумать — влюбиться в первого встречного! Ты его больше никогда и не увидишь!
— Как знать! Может быть, и встречу.
— А где вероятность того, что ты его узнаешь? Память подводит людей и при более длительном знакомстве. Год вполне приличный срок, чтобы человек изменился до неузнаваемости.
— Интересно как? Отпилил себе ноги? — съязвила Патриция, уже успевшая полностью одеться. — У него рост почти два метра. Блондин с синими глазами, ясными как майское небо. Настоящий адмирал Нельсон!
Триш, готовая покинуть квартиру вместе с Патрицией, на мгновение замерла. В ее карих глазах заплескалось отчаяние.
— Какой адмирал Нельсон? Очнись, подруга! Нельсон — коротышка, а в сражении потерял один глаз. Никто и не знает, как он выглядел в юности. Воспоминания после того, как никому не известный военный стал знаменитым адмиралом, враки. Они только хотели польстить ему, — сказала Триш, но тут же с внезапно проснувшимся любопытством спросила: — А ты действительно знаешь, что Нельсон был писаным красавцем? Об этом говорили там, где ты училась? Да, Пат? — для Триш Патриция, почти закончившая обучение в гуманитарном колледже, была неоспоримым авторитетом.
— Нет, конечно! Да меня тогда и не интересовала его внешность ни в молодости, ни в пору его популярности. Я же не историк. Моей специальностью должна была стать английская литература девятнадцатого века.
— Правильно говорила моя мама, что много читать вредно. От книг размягчаются мозги. По-твоему, все военные похожи на адмирала?
— При чем здесь военные? Я что-то сегодня тебя не понимаю.
— Что здесь понимать? Твой первый встречный напомнил тебе Нельсона, потому что был в мундире, — нравоучительно заметила Триш.
— Он не был в форме! Возможно, что он тоже работает в музее, как мы с тобой. А с Нельсоном он у меня ассоциируется, потому что я его встретила около памятника Нельсону. Я же тебе уже не раз об этом рассказывала, Триш!
Подруги действительно часто обсуждали странную любовь Патриции, но Триш только сейчас до конца
