– Не думаю, что она знает об этом.
Джесс обошла кресло с откидывающейся спинкой, медленно опустилась в него, надавила на спинку, чувствуя, как кресло поглотило ее, как мяч закрывает согнутая чашечкой ладонь. Кресло пришло в движение, одновременно с откинувшейся спинкой выдвинулся и приподнялся порожек для ног. Джесс положила ноги на эту своеобразную удобную табуреточку, чтобы дать отдых уставшим ногам.
– Отличное кресло.
Стефани Банэк кивнула.
– Так, скажите мне, что вы думаете теперь о моей сестре? – спросила Джесс, решив, что раз уж она села, то может вести себя более приветливо, кое о чем поговорить. Веди себя паинькой, как бывало говорила мама.
– Думаю, она замечательный человек. Материнство очень красит ее.
– Вы находите?
– А вы нет?
– Думаю, что это в какой-то степени означает разменивать себя. – Джесс посмотрела в окно. – И дело не в том, что я недооцениваю такое занятие, как воспитание детей, – пояснила она. – Но человек со способностями и умом Морин мог бы как-то полезнее распоряжаться своей жизнью, чем менять пеленки детям и смотреть в рот мужу.
Стефани Банэк подалась вперед.
– Вы думаете, что Морин потакает каждому капризу Барри?
– А вы не думаете?
Стефани улыбнулась.
– Нет, именно так я и думала.
– Я хочу сказать, разве это дело, после стольких лет усилий моих родителей дать ей образование – а вы знаете, во сколько обходится Гарвардский университет, даже если ты получаешь частичную стипендию, – все это летит к черту.
– Вы думаете, ваш отец разочарован?
– Не знаю. – Джесс посмотрела в пол. – Может быть, и нет. Он в восторге от внуков. К тому же, даже если он и не доволен, он никогда в этом не признается.
– А что вы скажете об отношении матери?
Джесс почувствовала, как напряглась спина.
– Что вы имеете в виду?
– Ну, вы дали понять, что ваши родители не порадовались бы недавно принятому Морин решению...
– Я сказала другое: не думаю, что они стали бы учить ее все эти годы лишь для того, чтобы она сидела дома и рожала детей.
– Как, вы считаете, отнеслась бы к этому ваша мама?
Джесс склонила голову на бок, уперлась подбородком в плечо.
– Думаю, она бы пришла в ярость.
– Почему вы так считаете?
Джесс почувствовала, как ее нога нервно подергивается на выдвижной табуреточке.
– Перестаньте, Стефани, вы же постоянно у нас бывали. Вы знаете, как она хотела, чтобы ее дочери получили хорошее образование, умело распорядились своей жизнью, прочно встали на ноги.
– Насколько я помню, это была женщина, опережавшая свое время.
– Значит, вы должны знать, как бы она отнеслась к поведению Морин.
– А именно, как бы она отнеслась?
Джесс поискала подходящее определение.
– Она бы почувствовала гнев, была бы сбита с толку, обманута в своих надеждах.
– Вы действительно так считаете?
– Я говорю, как к этому отнеслась бы мама.
– Вы считаете, что ваша мать не хотела, чтобы Морин обзавелась семьей?
– Этого я не говорила.
– А что же вы сказали?
Джесс посмотрела в потолок, перевела взгляд на окно, потом на звания и степени, висевшие в рамках на стене, и наконец остановила его на женщине, сидевшей напротив.
– Слушайте, вы должны помнить, как расстроилась мама, когда я сообщила ей, что собираюсь выйти замуж за Дона.
– Обстоятельства были совершенно иные, Джесс.
– Чем же? В чем тут разница?
