После трех пополудни в дверь постучали. Красный грузовичок был пуст. Оливия проследила, как ее любимую бежево-оливковую сумку загружают в заднее отделение, сама же села впереди, сжимая в кулаке шляпную булавку и ощупывая на всякий случай шпионское кольцо – перечную авторучку она сунула в карман шорт. День был чудесный: небо сияло голубизной, бабочки и колибри порхали себе над цветочками. Неземная красота, даже не по себе как-то. Завидев щит с Робинзоном Крузо и мостик, ведущий к взлетно- посадочной полосе, Оливия приготовилась выходить, но грузовик почему-то свернул направо.
– Но это же не аэродром, – воскликнула она и сильнее вжалась в сиденье, когда машина притормозила на поросшем клочковатым кустарником пятачке возле моря.
– Que? – сказал водитель, открывая дверь. – No hablo ingle's[32] .
– No es el aeropuerto. Quiero tomar el avion para La Ceiba[33].
– Да-да, – ответил он по-испански, ставя сумки на землю. – По вторникам самолет летает с Роатана. Вам придется подождать лодку, – и махнул рукой в сторону пустынного горизонта. Мотор он не выключал.
– Но тут не видно никакой лодки.
– Будет через пять минут.
Оливия отнеслась к его словам с недоверием.
– Подождите еще несколько минут, – сказал он и полез в кабину.
– А вы куда?
– В деревню. Все в порядке. Лодка будет здесь через пару минут.
И включил передачу. Она обреченно смотрела, как дребезжащая колымага уезжает прочь, и вдруг почувствовала смертельную усталость – последние силы, казалось, покинули ее. Тарахтенье мотора постепенно заглохло вдали, стало тихо. Солнце жарило вовсю. И лодки что-то не было видно. Оливия перетащила свой багаж под сень казуарины и уселась в тенечке, отмахиваясь от мух. Через двадцать минут послышался отдаленный вой мотора. Она вскочила на ноги и с надеждой стала осматривать горизонт в подзорную трубу. Действительно, к берегу очень быстро приближалась какая-то лодка. Девушка вздохнула с облегчением. Ей не терпелось поскорее выбраться отсюда. Лодка подплыла ближе, и стало видно, что это роскошная белая моторка. До сих пор ничего похожего на Попайяне она не видела, ну да Роатан все-таки центр мирового туризма. Может, у аэропорта в Роатане есть свой собственный катер.
Человек в лодке помахал ей рукой, приглушил мотор и изящной дугой вырулил к пристани. Катер был красивый, большой, с белыми кожаными сиденьями и полированными дверями, ведущими в каюту.
– Para el asropuerto Roatan?[34] – крикнула она матросу.
– Si, senorita, suba abordo[35], – ответил он, пришвартовал катер, закинул на борт ее сумку и протянул ей руку, чтобы помочь взобраться. Потом отвязал канат, включил мотор на полную мощь и вышел в открытое море.
Выпрямившись на краешке белого кожаного сиденья, Оливия все оглядывалась назад, пока берег острова Попайян не исчез вдали, потом стала с нетерпением смотреть вперед, на пустынный пока что горизонт. Дверь кабины отворилась, и наружу высунулась черноволосая и курчавая лысеющая голова. Человек поднял на нее взгляд, и по всему его лицу расплылась масляная, заискивающая улыбка.
34
Оливия сидела на носу катера в белом кожаном кресле для пассажиров, пытаясь побороть приступы морской болезни, голова ее моталась, как у тряпичной куклы, словно каждая новая волна наотмашь била ее по лицу. Альфонсо же тем временем, тоже промокший насквозь, стоял у руля в совершенно идиотском наряде: на нем были белая рубашка, белые шорты, белые гольфы и капитанская фуражка. Он управлял катером неумело и слишком быстро, совсем не учитывая силу ветра, отчего суденышко то вставало на дыбы, то плюхалась носом в очередную волну. Он жестами указывал ей на показавшийся впереди берег и что-то кричал, но что – было не слышно из-за рева мотора.
– Куда мы направляемся? – прокричала она. – Мне надо в аэропорт.
– Это сюрприз, – весело отвечал ей на это Альфонсо. – Сюрприз от мистера Феррамо.
– Стойте, стойте! – воскликнула она. – Остановите катер!
Коротышка лишь рассмеялся в ответ хриплым смехом и направил лодку навстречу новой накатившей волне.
– Мне плохо! – взмолилась Оливия, склонившись над безупречно чистым сиденьем, – и притворилась, что ее рвет.
Он вскочил как ужаленный и мигом выключил двигатель.
– За борт, – крикнул он, махнул рукой. – Туда. Педро. Aqua[36]. Живо.
Она перегнулась через борт, словно не в силах сдержать рвоту – в данных обстоятельствах не так уж трудно это было сымитировать – и откинулась на сиденье, зажимая рукой рот.
– Куда мы плывем? – спросила она слабым голосом.
– В отель мистера Феррамо. Это сюрприз.
– А меня спросить забыли? Это похищение!
Альфонсо, все с той же масляной улыбкой, снова завел двигатель.
– Приятный сюрприз!
Когда они обогнули мыс, глазам их предстала идиллическая картина: белый песок и лазурное море, в прибрежных волнах весело резвятся отдыхающие. Как бы хотелось Оливии добраться до них и крикнуть во всеуслышание: «Как вы не понимаете, что все это мерзость и гадость! Здесь все создано для убийства!»
Матрос подошел к рулевому колесу, предлагая сменить Альфонсо у руля, но тот нетерпеливо отмахнулся и с ревом направил катер к причалу, как любят изображать в рекламе геля для душа или жвачки, «незаменимой после еды». Но тут же понял, что переоценил свои силы. Он свернул влево, распугивая любителей поплавать с трубкой и едва не срезав водного лыжника, сделал неуклюжий разворот, взбаламутив воду, и наконец заглушил мотор – можно сказать, почти вовремя, потому что катер все равно врезался в причал. Альфонсо выругался.
– Сразу видно мастера, – заметила Оливия.
Он усмехнулся:
– Благодарю. Добро пожаловать в Ла-Исла-Бонита!
Девушка тяжело вздохнула.
Ступив ногой на твердую почву – вернее, на бетонный причал, – чувствуя, как солнце подсушивает ее промокшую одежду и морская болезнь понемногу проходит, Оливия подумала, что не все так уж плохо, в конце-то концов. Приятный молодой человек в белых шортах до колен взял у нее сумку и предложил проводить ее до номера. Приятные юноши из гостиничной обслуги, похоже, становятся лейтмотивом ее путешествия. Она вспомнила первого, из «Стандард Отеля», синеглазого, с накачанными мышцами,
