Рейкл. Господин мэр на редкость добросовестный малый: с тех пор как вступил в должность, ни разу не протрезвился! В качестве чиновника он поощряет ту же добродетель, что приносит доход его трактиру [2].
Коммонс. Молодец! А если б мэр был стекольщиком, то, верно, поощрял бы битье стекол.
Рейкл. Однако скажи – что привело тебя в Лондон?
Коммонс. Главным образом – мои склонности. Я решил окунуться в водоворот манящих пороков. Словом, я прибыл, чтобы провести отпуск в этом милом вертепе среди знакомых мне распутников и шлюх, погулять с месяц, наслаждаясь женщинами и вином, а потом вновь забраться в глушь и принять сан.
Рейкл. Ха-ха-ха! И у тебя хватит наглости утверждать, что таково твое призвание?
Коммонс. У меня то же призвание, что у других, сэр: люблю хорошо пожить! Поверь, дружище, меня так же тянет к набожности, как тебя к славе. Ты отправишься воевать, а я – молиться, понуждаемые одним стремлением.
Рейкл. Если ряса не лишит тебя искренности, ты сохранишь хоть одну добродетель.
Коммонс. Люди отличаются друг от друга лишь степенью искренности – на большее нечего рассчитывать. У всех есть грехи, только многие их прячут. Пороки так же приросли к нам, как наша шкура, но первые мы скрываем лицемерием, а вторую одеждой.
Рейкл. Клянусь честью, твои проповеди доходят до сердца, и мысли в них самые что ни на есть праведные.
Коммонс. К черту проповеди! Не отправиться ли нам поглядеть одно или два действия из какой-нибудь новомодной трагедии?
Рейкл. Только не со мной! Я не любитель трагедий. Вот разве что сходить на «Мальчика с пальчик Великого» [3].
Коммонс. На «Мальчика с пальчик Великого»? Это что за штука, черт возьми?
Рейкл. Трагедия, над которой нельзя не смеяться, сэр. И если таковыми же окажутся твои проповеди, я охотно стану одним из твоих прихожан.
Коммонс. А знаешь, пойдем в таверну!
Рейкл. Не могу, я обещал быть в одном месте.
Коммонс. В каком же? В непотребном доме, да? Так я с тобой.
Рейкл. Ни в коем случае, мой юный левит [4]. Это частное заведение, и тебя туда не впустят даже в рясе.
Коммонс. Если твои дела потерпят, пойдем со мной: я тебя представлю одной очаровательной молодой особе, моей родственнице.
Рейкл. По-твоему, я такой дурак, что соглашусь быть представленным порядочной женщине ее родственником? Уж не собираешься ли ты меня женить?
Коммонс. Нет, сударь, она уже замужем. У меня здесь две тетки, красивые – загляденье! И обе за стариками.
Рейкл. Что ж, тогда с ними стоит познакомиться. Как-нибудь ты меня представишь им.
Коммонс. Пойдем к одной чай пить, это поблизости. Я обуздал там нынче, дядюшки нет дома. Их дом в двух шагах. Отсюда рукой подать: на площади, где два фонаря.
Рейкл. Два фонаря?!
Коммонс. Вот именно. Ее мужа зовут Уиздом.
Рейкл
Коммонс. Давай навестим ее прямо сейчас, а завтра я свожу тебя к тетушке Софтли.
Рейкл
Коммонс. Больше нет! Тебе что же, двух мало? Ишь, как разохотился!
Рейкл. Ты так щедр на них, что, для блага общества, я желал бы, чтобы ты был в родстве со всеми красотками на свете. Надеюсь, Джек, твои тетки не из самых добродетельных?
Коммонс. Ха-ха-ха! Я же тебе сказал: они молоды и хороши собой, а мужья у них старики.
Рейкл. Ты ведь не примешь за обиду, если кто-нибудь украсит рогами одного из твоих дядюшек?
Коммонс. Послушай, Том, если бы ты прочел с мое, ты бы знал, что звание рогоносца не столь уж обидное, как принято думать. Половина великих людей была рогоносцами – в истории сказано. Эко выдумал! Ха-ха-ха! Дядюшка и тот не примет за обиду. Весь свет знает, что он рогат.
Рейкл. Неужто?!
Коммонс. Разумеется, сэр. Когда старик при всем честном народе отправляется в церковь с молоденькой, он открыто признает, что он рогоносец. Итак, пойдешь ты к моей тетке?
Рейкл. Прости меня на сей раз.
Коммонс. В следующий раз ты не устоишь. Я полагал, что ради интрижки ты отложишь любое дело.
Рейкл. Но у меня уже есть интрижка: я ухаживаю за другой. А после, сударь, я к услугам вашей семьи.
Коммонс. Что ж, дай тебе бог удачи во всех твоих каверзах. Я буду искать тебя в Тилт-Ярде
