Летиция.
Рейкит.
Летиция.
Валентин. Значит, я задолжал вам пятьсот фунтов, включая проценты?
Трик. Так точно, сударь. Извольте сами подсчитать, надеюсь, мы не разойдемся в цифрах.
Валентин. Сударь, я верю вам на слово. И если вы согласитесь одолжить мне еще пятьсот, я буду вам должен тысячу.
Трик. Но эти деньги не мои, сударь: я взял их у одного человека и должен вернуть, сударь. Он требует их назад.
Валентин. И пусть себе требует! Ведь пока я их не раздобуду, это все пустое. Вот что я придумал: коли одолженные мне деньги не ваши и тот не желает больше ждать – расплатитесь с ним сами, а мне одолжите еще пятьсот и запишите на себя мой долг.
Трик. Но у меня нет наличных, сударь, иначе, сами знаете, я бы ссудил вам. А потому, я надеюсь, вы не станете больше тянуть с этим платежом.
Валентин. О, я нынче страшно занят! Потрудитесь зайти в другой раз.
Трик. Достаточно я к вам ходил – с меня хватит! И если вы не расплатитесь со мной в ближайшие три дня, я пришлю к вам стряпчего. Засим – мое почтение!
Валентин. Ну, честный Трасти, каковы твои успехи?
Трасти. Пошел я, значит, к ювелиру с кольцом, про которое ваша милость говорили, будто цена ему сто фунтов, а тот отказался дать больше пятидесяти, ну я и взял!
Валентин. И правильно сделал.
Трасти. Что до серебряного кубка, который ваш батюшка оценивал в восемьдесят фунтов, так мистер Уайтинг сказал: теперь таких пруд пруди, а ваш, дескать, очень потертый да немодный, ну и предложил всего двадцать: я-то знаю, вашей милости позарез деньги нужны – ну и взял.
Валентин. И правильно сделал.
Трасти. Золотые часы с репетицией я отнес изготовившему их мастеру и напомнил ему, что два года назад он за них получил пятьдесят с лишним гиней. Он ответил, что часы наши, дескать, уже не новые; да к тому же дворянство и знать пристрастились нынче к поддельным украшениям, отчего он не продал за последний месяц и двух пар часов. Однако он согласился дать половину, и я, порешив, что все лучше, чем ничего, оставил их ему.
Валентин. И правильно сделал.
Трасти. Но это все пустяки по сравнению с тем, как повел себя этот жулик с Монмут-стрит [5]: предложил мне шестнадцать фунтов за два кафтана тонкого сукна, которые, без сомнения, обошлись вам поболее ста. Тут я совсем обозлился и принес их домой.
Валентин. Ну и зря, надо было взять, сколько давали. И немедленно!
Трасти. А с вашими медалями мне повезло. Я их чуть было уже не продал, да, спасибо, один человек шепнул, что по истечении двух недель в столицу прибудет некий дворянин, который даст за них вшестеро.
Валентин. По истечении двух недель! Ты понимаешь, что говоришь?! Это же целая вечность! Да кабы мне кто обещал к тому времени целое состояние, я бы и то отказался. Ладно, давай все, что принес, и поди продай, что осталось!
Трасти. Только пусть ваша честь хорошенько это обмозгует. Я-то все думаю: что будет, как вернется домой старый барин?! А не вернется, так тоже одному богу известно, как вы дальше протянете!
Валентин. Не твоя забота. Ступай выполняй, что велено! Ну, ступай.
Слуга. Сударь, вас желает видеть какой-то джентльмен в черном.
Валентин. Введи его.
Ах, если б моя душечка Шарлотта была здесь!
Валентин. Мое почтение, сударь. Не имею чести вас знать, сударь.
Слэп. Полагаю, что так, сударь. Прошу прощения, но у меня тут против вас один судебный документик.
