19. Лферры, оркочеловек Локкен и другие познавательные истории
О лферрах в Глобале сообщается всего ничего. Зато история их земных похождений, с которой давно уже сняты все печати конфиденциальности, расписана в деталях, и даже с некоторой долей злорадства… Это проксигуманоиды с планеты Гнемунг, что в звездной системе Муфрид, иначе известной как бета Волопаса. Что означает термин «проксигуманоид», я толком не понял. Что-то вроде «приблизительно человек» или «близко к человеку, но далеко не человек», или «даже близко не человек»… Это и понятно: облик лферров по нашим понятиям не то чтобы непривычен, а попросту безобразен, за что их еще называют «орками». Самим лферрам это не нравится, но, похоже, никто их об этом особенно не спрашивает. Судя по всему, в Галактике у них дурная репутация. Всеми виной их непредсказуемость и наклонности к рискованным, порой скверно пахнущим предприятиям. Если я правильно разобрался в системе астрографических описаний, наши планеты разделяет восемьдесят восемь световых лет. И чего они приперлись на Землю? Не нашли другого места для своих дурацких экспериментов по «межрасовой конвергенции»? Похоже, их настолько достало собственное уродство, что они решили подыскать себе подходящую расу, вполне на их вкус гармоничную, чтобы незаметно в нее влиться. Мы, люди, их требованиям во время оно вполне отвечали. Мы были относительно цивилизованны, хороши собой (в сравнении с лферрами, разумеется! О красоте женщин-юфмангов ходят легенды, к тому же, мы происходим от общего предка… но до них еще нужно докопаться, а никто не шифруется лучше, чем гномы, охраняющие своих фей!), и абсолютно беззащитны перед хорошо спланированной галактической экспансией. Если бы эксперимент лферров удался, человечеству вполне реально светила генетическая экспансия, а как следствие — утрата собственной истории и культуры. Но, во-первых, лферры потерпели обидное фиаско, и единственный оркочеловек оказался неспособен к репродукции. Во-вторых, они так увлеклись и поверили в собственную неуязвимость, что их вычислили даже медлительные шведские спецслужбы (упоминается некий комиссар Прюзелиус), которые, что естественно, не поверили своим глазам и не нашли ничего более умного, как обратиться за помощью в Интерпол. Там тоже своим органам чувств не поверили, не долго думая двинули группу захвата брать предполагаемых инопланетных агрессоров (упоминается некий сержант Белленкорт), застали их врасплох, забили в колодки… или что там было?.. в кандалы и упрятали в сверхсекретную лабораторию тюремного типа где-то на Шпицбергене, где много удивлялись внешнему безобразию незваных гостей. В-третьих, к этому моменту история уже стала достоянием гласности в Галактическом Братстве, и тектоны, у которых щупальца давно чесались врезать лферрам по первое число, немедля оным врезали с первого числа по десятое включительно. На Землю высадилась спецгруппа виавов (упоминается некий экцель-магистр Артаулор Куэнту Куэронау), которые ловко вынули дураков-орков из узилища, обставив дело так, чтобы никто из ответственных за их содержание под стражей не то что не пострадал, а даже получил повышение по службе, чтобы лица, причастные к адвентивному знанию, внезапно погрузились в более приятные хлопоты, и все без исключения спустя короткое время вспоминали бы инцидент с уродливыми пришельцами как фантасмагорический анекдотец для травли на барбекю. Затем представительную делегацию лферров призвали на Совет тектонов, где вздрючили еще более основательно, рассчитывая надолго отбить у них охоту к экспериментированию над цивилизациями- аутсайдерами, одной из которых в то время было человечество. В нос оркам ткнули накопленными и вновь вскрывшимися фактами, причем полученными с самых разных концов Галактики, сообщили, что чаша терпения переполнилась, и обещали суровые санкции вплоть до моратория на экзометральные перемещения. С них были также взысканы «асимметричные репарации» в пользу пострадавших культур (содержание термина оставлено без объяснений, так что приходится верить Консулу на слово). Судьба же оркочеловека была поручена все тем же виавам, которые с охотой приняли в ней самое живейшее участие. Нет худа без добра: довольно-таки эфемерная угроза благополучию одного-единственного младенца (лферры, при всей их эксцентричности, все же не были ни идиотами, ни маньяками-агрессорами, ни даже злодеями-ксенофобами, а всего лишь хотели сделать как лучше, разумеется, в своем понимании) повлекла за собой разнообразные и далеко идущие последствия самого благотворного свойства. Среди таковых можно назвать вспыхнувшую симпатию виавов к легкомысленной, веселой и пассионарной расе, их активное лоббирование интересов человечества в Галактическом Братстве и лавинообразное ускорение процесса вхождения Федерации в пангалактическую культуру.
После фиаско на Земле лферры притихли и усердно изображают, что стали белыми и пушистыми, а о генетической экспансии более не помышляют. Я думаю, прикидываются.
Кстати, оркочеловека звали Роберт Локкен.
Сейчас о нем почти никто не помнит, кроме историков и эрудитов. То, что он был оркочеловеком, сообщается вскользь, безо всяких ссылок на лферров и их опыты. Ну, был и был, что из этого делать тайну?.. но и сенсации, в общем, никакой… А в XXI веке сказать, что Роберт Локкен являл собой известную личность, значило не сказать ничего. Им восхищались, ему удивлялись, над ним посмеивались, он был постоянным объектом приколов, пародий и карикатур. А еще одним из богатейших людей своего времени. В ту пору личное богатство служило главной причиной болезненного социального расслоения, и потому у многих вызывало раздражение. Ты умный, образованный, талантливый, но почему-то еле сводишь концы с концами. А кто-то другой — глуп, ленив и бездарен, и вынужден бесцельно слоняться по своим мраморным дворцам с золотыми ваннами и жемчужными занавесками, околевая от скуки, в компании таких же роскошных лоботрясов, и все потому, что папаша или дедушка где-то чего-то вовремя и много наворовал… Относилось ли это к Локкену? И да, и нет.
У него были биологические родители, которые не подозревали, что. против воли стали объектами генетического эксперимента (подробности лферровского вмешательства в развитие их первенца охарактеризованы следующим образом: «имели место» — и точка). Вполне благополучные люди, свой дом в Якобсберге, свой маленький бизнес… То обстоятельство, что младенец походил не на папу и маму, а скорее на обезьянку, печалило их и тревожило. Но директор медицинского центра прочел им лекцию про атавистические отклонения, обещал постоянное наблюдение за маленьким Бобби, а также порекомендовал бонну по имени Агнес-Вивека Понтоппидан, молодую, блестяще образованную, полную энтузиазма и нерастраченной любви.
Собственно, бонна Понтоппидан и взрастила это диковинное растение своей заботой и нежностью. Благодаря ей Роберт Локкен стал тем, кем стал.
Вообще-то он был натуральный, рафинированный раздолбай. Это заметно даже на графиях. Лохматый, с вечной блуждающей улыбочкой на небритой физиономии, в каких-то обтерханных джинсах и ржавой футболке с надписью «Буросский текстиль». Между прочим, далеко не красавец, но и не урод, как можно было ожидать…
Он все время где-то учился, и ни разу не достиг хотя бы магистерских степеней. Что не мешало ему быть безусловно умным и разносторонне, хотя и безо всякой системы, образованным человеком. Я вспомнил, что где-то у меня была подходящая цитата на такой случай, покопался в своем мемографе и вот что нашел у Сергея Довлатова: «… нищета и богатство — качества прирожденные. Такие же, например, как цвет волос или, допустим, музыкальный слух». Точь-в-точь про Роберта Локкена. Богатство само к нему шло, плыло, падало в руки с небес и лезло в плохо запертые окна. И ни лферры, ни виавы тут ни при чем. Хотя… эта тема открыта для дискуссий. Но, наверное, он просто оказывался в нужном месте в подходящий момент, и не упускал шанса сделать необходимый шажок.
Иногда это происходило случайно. Престарелый профессор Упсальского университета Якоб Холст в качестве ликвидации академической задолженности поручил нерадивому студенту-естественнику Бобби Локкену выполнить серию наблюдений на культурой «клубящейся губки» Aphrocallistes undarus, чтобы только занять этого балбеса сколько-нибудь полезным делом. Бобби отнесся к поручению со всей халатностью, на какую только был способен: заперся в лаборатории ночью, обставился аквариумами с мирно дремлющими губками, закурил, дернул пивка и уснул на диванчике. Уж что он там уронил в воду, одному богу известно, то ли сигаретный пепел, то ли чипсы из пакетика, то ли собственную руку… но поутру его пришлось вырезать из заполнившей все свободное пространство пористой массы корундовыми пилами, потому что прочие режущие инструменты эту твердыню не брали. Горе-студиозус был извлечен из узилища в целости и добром здравии, даже не слишком напуганный, поскольку внезапно и сверх меры разросшаяся «клубящаяся губка» великодушно оставила ему некоторое пространство для существования, и к тому же не посягнула на пиво. Профессор Холст, взволнованно сообщив Локкену, что он есть самородный
