Нил вдруг осознал, что все присутствующие не сводят с него глаз. Элис смотрела на него со злостью, Аполлон — со злорадством, а Арес — с выражением странного довольства.
— Что ж, мне действительно пора, — проговорил Нил. — Было очень приятно познакомиться с вами, ребята.
— Всего хорошего, — суровым тоном сказала Элис.
Так значит, он ее больше никогда не увидит? Ну и прекрасно! «Что я вообще нашел в ней такого?» — сказал себе Нил.
На этот вопрос: он попытался ответить, пока выходил из комнаты, спускался по лестнице и шел ко входной двери. Но когда дверь за ним захлопнулась и он очутился в полном одиночестве на холодной мостовой, на глаза ему разом навернулись слезы.
«Боже мой, да что же это на меня нашло?!» — в отчаянии подумал молодой человек.
16
Хлопнула входная дверь, и с потолка в комнате Аполлона отвалился кусок штукатурки.
— Что ж, если вы не возражаете, я тоже пойду, — заявил Арес, направляясь к двери.
Аполлон следом за братом вышел в коридор.
— Спасибо, братец, — сказал он.
— Вообще-то это было даже весело, — ответил Арес.
— Знаешь, я солгал тебе насчет медалей.
— Что-что?
— Я не собираюсь чистить их — ведь ты не заставил меня поклясться Стикс? Увидимся.
— Ах ты, вероломное дерьмо! — произнес Арес, но без особой злобы.
Он стал спускаться по лестнице, а Аполлон вернулся в свою комнату. К его радости, Элис сидела на его кровати и плакала. Он сел рядом и обнял девушку за плечи. На этот раз она не сбежала в ванную, но Аполлону все равно следовало быть осторожным, а его эрекции — подождать.
— Ну что же ты, успокойся! — проговорил Аполлон. — Он того не стоит.
— Я не понимаю, что произошло! — всхлипывала Элис. — Что это на нас нашло? Как будто в этой комнате были не мы с Нилом, а другие люди. Я ведь никогда ни с кем не спорю!
Аполлона буквально загипнотизировала влага, льющаяся из ее глаз. Слезы присущи лишь смертным — у плачущих богов их нет. Аполлон пальцем коснулся одной из мокрых дорожек, которые образовались от слез Элис, но девушка отстранилась.
— Прости, — произнес Аполлон, мысленно выругав себя за поспешность. — Сейчас найду, чем можно вытереть слезы. — Но, осмотревшись, он добавил: — Кажется, ничего подходящего нет.
— У меня есть платочек в сумке, она внизу, — сказала Элис.
— Я принесу.
— Спасибо, — уже спокойнее произнесла Элис. — Ты такой милый!
И хотя Аполлону не хотелось даже на минуту расставаться с любимой, он спустился на первый этаж и быстро отыскал сумку Элис, которая лежала рядом с ее пальто. Он прильнул к пальто лицом и телом, наслаждаясь запахом девушки. Затем, повесив сумку на плечо, пошел было назад, но передумал и вместо этого отправился на кухню.
Сидя на кровати в комнате Аполлона, Элис вытерла нос тыльной стороной ладони, тяжело вздохнула и приказала себе прекратить ныть. Она попыталась осознать, что же произошло в этой комнате несколько минут назад, но кусочки мозаики все равно не складывались в цельную картинку. У нее было хорошее, бодрое настроение. Аполлон, как ребенок, носился со своим новым телефоном, и Элис старалась не одергивать его. Может быть, в этом все дело? Может, она флиртовала с ним? Да нет, не флиртовала… Вдруг, откуда ни возьмись, объявился Нил, и Элис обрадовалась, увидев его: она всегда была рада ему. Впрочем, ей стало немного неудобно от того, что она такая растрепанная и что на ней невзрачный рабочий халат, а от рук пахнет хлоркой. Ей не хотелось бы, чтобы Нил видел ее такой, — хотя это и было довольно глупо, ведь они познакомились при схожих обстоятельствах. И Нил, увидев ее за работой, вряд ли стал бы думать о ней хуже. Но именно это, похоже, и произошло: достаточно было вспомнить те слова, которые прозвучали во время их ссоры.
Открылась дверь, и в комнату вошел Аполлон, он нес сумочку Элис и два бокала вина. Положив сумку на пол, он сел на кровать рядом с девушкой.
— Держи, — сказал Аполлон, протягивая один из бокалов. — Я решил, что это будет тебе полезно.
— Нет, спасибо, я не могу, — заявила Элис. — Я не употребляю алкоголь на работе, к тому же еще и днем.
— Ну как же так? Выпей хоть глоточек, — настаивал Аполлон. — Обещаю, ты почувствуешь себя намного лучше. И потом, если ты не выпьешь, то Дионис ужасно огорчится. Он сам делает это вино.
— Правда? — удивилась Элис. — А я думала, он какой-нибудь диджей…
— Диджей, винодел, владелец клуба…
Аполлон вновь протянул бокал, и на этот раз Элис взяла его и сделала маленький глоток.
— О Господи, какое оно крепкое! — воскликнула она.
— Мне так не кажется, — заявил Аполлон. — Мы все время пьем его.
— Да? Может быть, — отозвалась Элис. — Наверное, оно показалось мне крепким только с непривычки.
Она отпила еще немного вина. Аполлон поднял с пола сумочку, раскрыл ее, достал упаковку одноразовых платочков и передал их Элис:
— Возьми.
Элис достала один платочек и высморкалась — неприлично громко, как ей показалось.
— Прошу прощения, — пробормотала она.
— Ничего страшного, — ответил Аполлон. — Не стесняйся, это вполне естественно!
Элис так и поступила, после чего свернула платок и засунула его себе за манжету.
— Ну что, тебе уже лучше? — спросил Аполлон.
— Немножко.
Девушка сделала очередной глоток. Вино уже успело ударить ей в голову, но она решила, что головокружение вызвано тем, что она плакала.
— Мне ужасно неловко, что я так себя вела, — сказала она.
— Можешь не извиняться, — ответил Аполлон. — Ты не сделала ничего такого, за что могло бы быть стыдно.
— Ну как это не сделала? — возразила Элис. — Видишь ли, я совсем не такая и никогда себя таки не веду! Бедный Нил. Надеюсь, я не обидела его слишком сильно.
При этой мысли на глаза Элис опять навернулись слезы, и, чтобы успокоиться, она выпила еще немного вина.
— Если даже ты задела его чувства, он того заслужил, — заверил ее Аполлон.
— Не говори так, — произнесла Элис. — Он очень хороший человек и относится ко мне прекрасно.
— Мне он не показался хорошим человеком, — заявил Аполлон. — И насчет отношения к тебе я лучше промолчу.
— Да, меня это тоже поразило, — согласилась Элис. — Он вел себя очень странно. Надеюсь, у него все в порядке.
— Ты так заботишься о других! Мне кажется, тебе надо больше думать о себе.
— Ой, ну что ты такое говоришь! — засмущалась Элис.
При этом ее колено прильнуло к ноге Аполлона, и это прикосновение потрясло девушку — но потрясло приятно. Она отпила еще вина. Вкус нравился ей все больше и больше — она и подумать не
