прибавила чуть более твердым голосом: – От корон, знаете ли, всегда так.
– А я и знать не знал! Ношу только свой пиратский платок. – Она ждала, что сейчас-то он уже отпустит ее, но вместо этого услышала: – Слыхал я всякие разговоры про принцессу и злые чары.
– В самом деле?
– Да, причем от одного крупного знатока таких вещей.
– Неужели правда? – Она понемногу начала расслабляться.
– И еще слыхал, что злые чары с принцессы можно снять, если эту самую принцессу… – он подмигнул детям, – поцелует какой-нибудь распрекрасный мужчина!
Мальчишки издали дружный стон, девчонки захихикали.
– Поцелует прекрасного мужчину?
– Уверяю вас, это очень помогает!
Он начал прихорашиваться перед детьми, почистил парик, мизинцем разгладил подрисованную бровь. В ожидании того, что должно последовать, дети развеселились еще больше.
Его озорство было таким заразительным, что ей пришлось скрыть улыбку.
– Вы уверены?
– Будучи отзывчивым человеком и все такое прочее… – он потрепал себя сзади по штанам, стряхивая воображаемую пыль, – я решил предложить на эту работу лично себя!
С комической развязностью он наклонился к ней, искривив рот в умопомрачительной гримасе.
Хани едва не расхохоталась. С трудом удержавшись, она несколько мгновений изучающе разглядывала его поджатые губы. Затем посмотрела на детей и закатила глаза. Они захихикали, и этот звук наполнил ее неизъяснимым удовольствием.
Она повернулась к клоуну:
– Поцелуй, говорите?
Она произнесла это так, словно ей предлагали рыбий жир. Пэтчес закивал головой. И, не переставая кривляться, уточнил:
– Большую буську, принцесса. Вот сюда! – И указал на свои накрашенные губы.
– От красавца? – уточнила она.
По-прежнему кривя рот, он напряг мускулы и стал рисоваться.
Она оглянулась на детей, и те расхохотались еще пуще.
– Так значит, поцелуй от красавца, да? Ну что ж, хорошо.
Пройдя мимо него, она приблизилась к маленькому мальчику с шоколадной кожей и загипсованной ногой. Наклонившись, она подставила ему щеку. Он вспыхнул; но послушно запечатлел на ней мимолетный поцелуй. Увидев его смущение, дети начали улюлюкать.
Хани выпрямилась. Нарисованная улыбка Пэтчеса, словно резиновая, растянулась во все лицо. И тут шум замер, все выжидающе уставились на нее, желая увидеть, сработает ли поцелуй. Она пошла очень медленно, в свойственной всем принцессам освященной веками манере, стряхивая с себя злые чары. Ее глаза постепенно расширялись, пока не стали огромными и полными изумления.
– Вспомнила! Я из… – «Откуда?» Вдохновение покинуло ее. – Я из округа Паксавачи, штат Южная Каролина! – воскликнула она.
– Да это же прямо тут, принцесса, – сказал ребенок с ногой в гипсе.
– В самом деле? Ты хочешь сказать, что я дома?
Он согласно кивнул.
– А имя свое вы помните? – спросил еще кто-то.
– А как же, конечно, помню. Меня зовут… Попкорн! – Это слово, первым пришедшее в голову, несомненно, было навеяно запахами из небольшой кухни за соседней дверью.
– Это какое-то бестолковое имя, – заметил один из мальчиков постарше.
Но она уже обрела почву под ногами:
– Я принцесса Попкорн Амарилис Браун из округа Паксавачи, штат Южная Каролина!
Синий глаз клоуна подмигнул ей посреди белой краски, покрывавшей его лицо.
– Ну, хорошо, принцесса Попкорн! Раз уж вы вспомнили свое имя, может, поможете мне раздать здесь кое-какие рождественские подарки?
И она помогла ему распределить подарки, которые он принес, – это оказались дорогие карманные видеоигры. Маленькие пациенты пришли в восторг, и, смеясь вместе с ними, Хани впервые за многие месяцы почувствовала легкость на сердце.
В конце концов появились медсестры и развели детей по палатам. Пэтчес пообещал заглянуть в каждую палату и повидаться со всеми перед уходом.
Оставшись в холле один на один с Хани, Эрик отвернулся от нее и принялся укладывать свои штучки. Он скрутил лассо и уложил его в сумку, принесенную с собой; она ждала, что он скажет, но он молчал. Наклонившись, она подняла оброненный им мячик. Эрик повернулся к ней, и она протянула ему мяч.
– И давно вы этим занимаетесь? – тихо спросила она.
